Сергей Поляков, ОЗК: Сейчас возникает новый поток зерна в направлении Юго-Восточной Азии
Сергей Поляков, ОЗК: Сейчас возникает новый поток зерна в направлении Юго-Восточной Азии
С приходом в Объединенную зерновую компанию (ОЗК) нового акционера — группы «Сумма», подконтрольной Зиявудину Магомедову, стратегия развития компании была скорректирована. Не отказываясь от планов развития портовой, транспортной инфраструктуры и элеваторных мощностей, ОЗК собирается производить, перерабатывать и продавать муку, рис и крупы, в том числе под собственным брендом. Кроме того, компания намерена реализовать ряд инфраструктурных проектов на Украине, сообщил корреспонденту РБК daily АЛЕКСЕЮ КУЗЬМЕНКО врио гендиректора ОЗК СЕРГЕЙ ПОЛЯКОВ.
Зерна будущего
— Как вы можете охарактеризовать текущее состояние сельскохозяйственного рынка в России?
— Если сравнивать отечественный сельскохозяйственный рынок сейчас и десять лет назад, то очевидны серьезные позитивные изменения, появившиеся в том числе благодаря реализации национального проекта в сельском хозяйстве. Сегодня мы имеем приемлемый уровень самообеспеченности как по зерновым, так и по мясу. И правительство, и Минсельхоз оказывают системную поддержку сельхозпроизводителям на постоянной основе и оперативно реагируют на последствия неблагоприятных ситуаций. Прошлогодняя засуха привела к падению урожая, росту цен на зерновые, дополнительным убыткам аграриев. Правительство, с одной стороны, в этом году дополнительно выделяет порядка 42 млрд руб. на поддержку отрасли, с другой — задействует зерно государственного интервенционного фонда для выравнивания цен.
— Сказывается ли экспорт на ценах внутри нашей страны?
— В прошлом году из-за неблагоприятных климатических условий Россия собрала сравнительно невысокий урожай зерна. Это, безусловно, отражается на цене на хлеб, но не является определяющим фактором для его конечной стоимости. При этом нужно понимать, что рост цен на продовольствие происходит во всем мире и Россия не исключение. Наша страна не может быть оторвана от глобальных рынков, так как мы давно производим зерна больше, чем потребляем.
— А как вы относитесь к таким мерам, как эмбарго на экспорт зерна?
— Если систематически ограничивается экспорт, то мы лишаем наших производителей зерна стимула производить больше, а значит, отрасль стагнирует, что, по моему убеждению, является злом для аграрного рынка и страны в целом. Благодаря тому что в этом году не вводили эмбарго, фермеры и сельхозпроизводители смогли продать продукцию на экспорт по высокой цене, тем самым частично компенсировав ранее понесенные убытки от недобора урожая из-за засухи. Россия как производитель зерна показала, что умеет рыночными механизмами решать текущие проблемы без введения экстраординарных мер.
— Как работает ОЗК в текущих экономических условиях?
— Мы являемся оператором государственного интервенционного фонда, также совершаем собственные торговые операции, в том числе по экспорту зерна. Но наша главная задача, поставленная правительством, — это создание оптимальной инфраструктурной платформы как внутри страны, так и на экспортных направлениях. Это должно стать стимулом для производства дополнительных объемов сельхозпродукции в России.
Если говорить о перспективах на десять-пятнадцать лет, то совершенно очевидно, что потребность в продовольствии будет постоянно расти. При этом в мире немного стран, способных нарастить объемы производства, и в этих условиях у России есть конкурентное преимущество, прежде всего по зерновым. Наши текущие экспортные возможности составляют 20—25 млн т, через пять-семь лет они могут увеличиться в два раза, при том что урожай возрастет до 120—125 млн т, а потребление составит порядка 70—75 млн т.
Возвращаясь к стратегии ОЗК: наши цели и задачи остались прежними, однако мы пересмотрели принципы их достижения, а также переосмыслили возможности по диверсификации рисков. Мы руководствуемся следующей логикой: Россия будет ключевым игроком по поставкам сельхозпродукции на мировой рынок, а ОЗК как главный оператор зернового рынка обязана обеспечить эффективное движение внутренних и экспортных потоков зерна.
Каша с маслом
— Что изменилось в компании с приходом нового акционера?
— Основные стратегические направления развития компании, сформулированные государством, остались прежними. Мы продолжаем развивать инфраструктурную платформу, которая позволит обеспечить условия для увеличения производства российской сельхозпродукции. Новый инвестор улучшил наше коммерческое понимание с точки зрения эффективности работы, реализации инвестпроектов и диверсификации рисков. У группы «Сумма» большой опыт в инфраструктурных проектах, у нее есть глобальное понимание рынков, включая зерновой.
Простой пример — реконструкция Новороссийского комбината хлебопродуктов. В ранее утвержденной стратегии предусматривалось увеличение мощности на 1 млн т за 3 млрд руб. Сейчас мы делаем то же самое, но в более сжатые сроки и за 360 млн руб. Таким образом, мы будем реализовывать ранее поставленные цели и задачи, не пересматривая их кардинально, но не любой ценой.
Кроме того, совместно с новым акционером мы проанализировали положение дел на 14 элеваторах, в том числе с целью выявления недобросовестных связей между предприятиями и контрагентами. Чтобы вы понимали масштаб, скажу, что были проанализированы 9300 контрагентов и 3500 сотрудников. Выявили определенное количество фактов мошенничества, по восьми случаям документы уже направлены в правоохранительные органы.
Вместе с группой «Сумма» мы также провели большую ревизию всех наших активов, бизнес-процессов и штатного расписания. Это позволило переосмыслить стратегию, привнести в нее описание продуктовой диверсификации, а также диверсификации географической, чтобы в том числе меньше зависеть от погодных условий в каком-то конкретном регионе.
— Что имеется в виду под географической диверсификацией?
— Это и другие страны, и другие регионы России. Наша ключевая компетенция сегодня — центр и юг России. Но мы понимаем, что сейчас возникает новый поток зерна в направлении Юго-Восточной Азии через порты Дальнего Востока. Поэтому нам важно и нужно помочь реализовать этот экспортный потенциал. Странам Азиатско-Тихоокеанского региона объективно необходимо продовольствие, при этом мы наблюдаем перепроизводство зерна в Сибирском и Уральском федеральных округах, которое очень трудно вывезти в южные порты нашей страны из-за инфраструктурных ограничений. В связи с этим логичным видится создание инфраструктуры на Дальнем Востоке, так как на данный момент там нет ни одного крупного специализированного зернового терминала. Нами уже принято решение о строительстве, деньги на это зарезервированы в инвестиционной программе, разработан мастер-план и начались проектные работы. Мы ожидаем, что порт будет построен до конца 2015 года в районе поселка Зарубино, бухта Троицы. Его мощность составит 3 млн т с возможностью увеличения до 10 млн т. Этот проект мы развиваем совместно с «Суммой», которая уже выполнила большой пласт работ по проектированию.
— Вас не смущают очень жесткие требования к зерну, например, у Японии?
— Российские производители уже производят качественное зерно. Да, Япония — консервативный рынок с достаточно жесткими требованиями не только к качеству, но и к стабильности поставок. Как раз по этой причине и необходимо строить порт на Дальнем Востоке.
— А как вы планируете осуществлять страновую диверсификацию?
— Мы понимаем, что нельзя смотреть на ситуацию в России, не учитывая положения в соседних государствах. Мы видим, что стратегию развития экспортных потоков черноморских стран, прежде всего России и Украины, необходимо балансировать. Поэтому мы изучаем возможность входа на украинский рынок с инфраструктурными проектами и торговыми операциями. Там может быть реализована примерно такая же модель, как и в России: экспортный терминал, оптимальная железнодорожная и автомобильная доставка и несколько элеваторов в регионах, где достаточно зерна для стабильных поставок на экспорт. Мы уже начали серьезно прорабатывать этот вопрос.
— Вы упомянули и о продуктовой диверсификации ОЗК. Что она подразумевает?
— В рамках диверсификации мы рассматриваем проекты, связанные с глубокой переработкой и сегментом производства продовольственных товаров. В данный момент готовятся проекты по крупяным изделиям, производству масла и риса. Так, например, у нас есть договоренности с руководством Республики Дагестан о начале проработки проекта по созданию в регионе замкнутой цепочки по выращиванию, переработке и продаже риса. Помимо этого мы инициировали проекты по увеличению производства муки внутри страны. Наконец, задумались о создании собственного бренда в том числе, чтобы войти в сегмент в2с.
— Где вы планируете реализовать мукомольные и крупяные проекты?
— На юге и в центре России. Там у нас уже есть свое мукомольное производство мощностью 170 тыс. т в год, и оно будет модернизировано. Также мы рассматриваем вопрос приобретения двух объектов, которые могли бы дополнить индустриальную платформу в этой части. Это недорогие с точки зрения капзатрат проекты, но они очень логично вписываются именно в концепцию ухода в глубокую переработку, диверсификацию продуктовых рисков и развитие компетенции в других высокодоходных сегментах.
— Строительство терминала по перевалке масел — это один из проектов по диверсификации бизнеса?
— Конкуренция за гектары между зерновыми и масличными будет усиливаться, и мы видим, что в ближайшее время производство всех видов масличных культур увеличится. По нашей оценке, 2 млн т масел, которые сейчас экспортируются и импортируются через российские порты, в ближайшие годы увеличатся до 3—4 млн т. Но есть проблема с качественной перевалкой на внешние рынки. Учитывая данные обстоятельства, мы бы хотели занять достойное место в этой большой нише.
— А вы планируете заниматься производством масличных?
— Да, у нас есть такой проект.
— А переработкой?
— Мы сейчас изучаем проекты по приобретению таких активов.
Помощь Сибири
— Новые проекты будут реализоваться в рамках ОЗК или будет создана некая дочерняя структура?
— Все сельскохозяйственные, аграрные, инфраструктурные проекты будут развиваться на базе ОЗК. В рамках стратегии у нас выделена группа приоритетных проектов, которые уже начаты. Объем инвестиций составит 10,5 млрд руб., при этом только на наших депозитах под эти цели зарезервировано 9 млрд. Мы хотим завершить их до конца 2016 года. Проекты, связанные с диверсификацией, будут реализованы до конца 2018 года. Совокупный портфель инвестиционных проектов оценивается примерно в 55 млрд руб.
— Расскажите, что это за приоритетные проекты?
— Это строительство терминала по перевалке масличных в Новороссийске, строительство порта на Дальнем Востоке, возведение четырех новых грузоформирующих элеваторов внутри страны, реконструкция и модернизация существующих элеваторов.
— А как вы будете решать вопросы с железнодорожной логистикой?
— В настоящее время потребность в дополнительном количестве зерновозов отсутствует, необходимо оптимизировать систему их использования. На сегодняшний день доля маршрутных доставок составляет всего около 5—7%. Если мы доведем ее хотя бы до 50%, то никогда не будет дефицита с железнодорожным парком, а также увеличится пропускная способность железной дороги и портов в целом. Правда, нужно помнить, что существующий парк устаревает и выбывающее количество вагонов нужно восполнять.
— Каковы текущие показатели компании?
— Говорить о цифрах пока преждевременно, так как еще не закончился финансовый аудит деятельности ОЗК. Впервые мы проводим аудит консолидированной финансовой отчетности по международным стандартам за 2011 и 2012 годы. Это делает PricewaterhouseCoopers.
— Как обстоят дела с дебиторской задолженностью?
— В соответствии с требованиями законодательства мы создали резерв в размере чуть более 2 млрд руб. по проблемной дебиторской задолженности и по прошлой деятельности, но это не значит, что мы ее списали. Мы признали факт наличия проблемы и открыто сообщили об этом совету директоров, акционерам, контролирующим органам. При этом за полгода уже смогли вернуть 1 млрд руб. проблемной задолженности. Мы каждый день работаем с должниками. Против тех, кто не желает взаимодействовать, инициируем возбуждение уголовных дел. К сожалению, временной лаг между началом работы, судебными процессами и возбуждением уголовного дела составляет до года, но эффект от этой планомерной работы почувствуем скоро.
— Какие риски вы видите для себя на ближайшие годы?
— Основные проблемы в инфраструктурных ограничениях. Существуют трудности с пропускной способностью железной дороги к портам. По портам Дальнего Востока есть проблема не только с мощностью подъездных путей, но и с железнодорожными тарифами по доставке к ним грузов из регионов Сибирского федерального округа. У нас огромная страна, ее протяженность — более 10 тыс. км, поэтому и решения нужны уникальные, их нельзя копировать с других стран. И в этом отношении нужна четкая позиция РЖД и ФСТ по тарифной политике. Мы знаем, что есть адекватные идеи, но они должны быть реализованы, иначе сибирское зерно не доедет до своего потребителя. А значит, в этом регионе будет стагнировать земледелие. Необходимо разработать систему оптимального использования железнодорожных вагонов, решить вопросы с маршрутизацией и увеличением скорости движения. Что касается развития инфраструктуры элеваторов, то ее мы создадим самостоятельно. Для этого у нас есть и квалификация, и средства, и силы.
— Каких показателей компания сможет достичь к 2018 году, когда будут реализованы инвестиционные проекты?
— Выручка должна составить порядка 250 млрд руб., EBITDA — не менее 20 млрд руб., что существенно отличается от того, что есть сейчас.
Зерна будущего
— Как вы можете охарактеризовать текущее состояние сельскохозяйственного рынка в России?
— Если сравнивать отечественный сельскохозяйственный рынок сейчас и десять лет назад, то очевидны серьезные позитивные изменения, появившиеся в том числе благодаря реализации национального проекта в сельском хозяйстве. Сегодня мы имеем приемлемый уровень самообеспеченности как по зерновым, так и по мясу. И правительство, и Минсельхоз оказывают системную поддержку сельхозпроизводителям на постоянной основе и оперативно реагируют на последствия неблагоприятных ситуаций. Прошлогодняя засуха привела к падению урожая, росту цен на зерновые, дополнительным убыткам аграриев. Правительство, с одной стороны, в этом году дополнительно выделяет порядка 42 млрд руб. на поддержку отрасли, с другой — задействует зерно государственного интервенционного фонда для выравнивания цен.
— Сказывается ли экспорт на ценах внутри нашей страны?
— В прошлом году из-за неблагоприятных климатических условий Россия собрала сравнительно невысокий урожай зерна. Это, безусловно, отражается на цене на хлеб, но не является определяющим фактором для его конечной стоимости. При этом нужно понимать, что рост цен на продовольствие происходит во всем мире и Россия не исключение. Наша страна не может быть оторвана от глобальных рынков, так как мы давно производим зерна больше, чем потребляем.
— А как вы относитесь к таким мерам, как эмбарго на экспорт зерна?
— Если систематически ограничивается экспорт, то мы лишаем наших производителей зерна стимула производить больше, а значит, отрасль стагнирует, что, по моему убеждению, является злом для аграрного рынка и страны в целом. Благодаря тому что в этом году не вводили эмбарго, фермеры и сельхозпроизводители смогли продать продукцию на экспорт по высокой цене, тем самым частично компенсировав ранее понесенные убытки от недобора урожая из-за засухи. Россия как производитель зерна показала, что умеет рыночными механизмами решать текущие проблемы без введения экстраординарных мер.
— Как работает ОЗК в текущих экономических условиях?
— Мы являемся оператором государственного интервенционного фонда, также совершаем собственные торговые операции, в том числе по экспорту зерна. Но наша главная задача, поставленная правительством, — это создание оптимальной инфраструктурной платформы как внутри страны, так и на экспортных направлениях. Это должно стать стимулом для производства дополнительных объемов сельхозпродукции в России.
Если говорить о перспективах на десять-пятнадцать лет, то совершенно очевидно, что потребность в продовольствии будет постоянно расти. При этом в мире немного стран, способных нарастить объемы производства, и в этих условиях у России есть конкурентное преимущество, прежде всего по зерновым. Наши текущие экспортные возможности составляют 20—25 млн т, через пять-семь лет они могут увеличиться в два раза, при том что урожай возрастет до 120—125 млн т, а потребление составит порядка 70—75 млн т.
Возвращаясь к стратегии ОЗК: наши цели и задачи остались прежними, однако мы пересмотрели принципы их достижения, а также переосмыслили возможности по диверсификации рисков. Мы руководствуемся следующей логикой: Россия будет ключевым игроком по поставкам сельхозпродукции на мировой рынок, а ОЗК как главный оператор зернового рынка обязана обеспечить эффективное движение внутренних и экспортных потоков зерна.
Каша с маслом
— Что изменилось в компании с приходом нового акционера?
— Основные стратегические направления развития компании, сформулированные государством, остались прежними. Мы продолжаем развивать инфраструктурную платформу, которая позволит обеспечить условия для увеличения производства российской сельхозпродукции. Новый инвестор улучшил наше коммерческое понимание с точки зрения эффективности работы, реализации инвестпроектов и диверсификации рисков. У группы «Сумма» большой опыт в инфраструктурных проектах, у нее есть глобальное понимание рынков, включая зерновой.
Простой пример — реконструкция Новороссийского комбината хлебопродуктов. В ранее утвержденной стратегии предусматривалось увеличение мощности на 1 млн т за 3 млрд руб. Сейчас мы делаем то же самое, но в более сжатые сроки и за 360 млн руб. Таким образом, мы будем реализовывать ранее поставленные цели и задачи, не пересматривая их кардинально, но не любой ценой.
Кроме того, совместно с новым акционером мы проанализировали положение дел на 14 элеваторах, в том числе с целью выявления недобросовестных связей между предприятиями и контрагентами. Чтобы вы понимали масштаб, скажу, что были проанализированы 9300 контрагентов и 3500 сотрудников. Выявили определенное количество фактов мошенничества, по восьми случаям документы уже направлены в правоохранительные органы.
Вместе с группой «Сумма» мы также провели большую ревизию всех наших активов, бизнес-процессов и штатного расписания. Это позволило переосмыслить стратегию, привнести в нее описание продуктовой диверсификации, а также диверсификации географической, чтобы в том числе меньше зависеть от погодных условий в каком-то конкретном регионе.
— Что имеется в виду под географической диверсификацией?
— Это и другие страны, и другие регионы России. Наша ключевая компетенция сегодня — центр и юг России. Но мы понимаем, что сейчас возникает новый поток зерна в направлении Юго-Восточной Азии через порты Дальнего Востока. Поэтому нам важно и нужно помочь реализовать этот экспортный потенциал. Странам Азиатско-Тихоокеанского региона объективно необходимо продовольствие, при этом мы наблюдаем перепроизводство зерна в Сибирском и Уральском федеральных округах, которое очень трудно вывезти в южные порты нашей страны из-за инфраструктурных ограничений. В связи с этим логичным видится создание инфраструктуры на Дальнем Востоке, так как на данный момент там нет ни одного крупного специализированного зернового терминала. Нами уже принято решение о строительстве, деньги на это зарезервированы в инвестиционной программе, разработан мастер-план и начались проектные работы. Мы ожидаем, что порт будет построен до конца 2015 года в районе поселка Зарубино, бухта Троицы. Его мощность составит 3 млн т с возможностью увеличения до 10 млн т. Этот проект мы развиваем совместно с «Суммой», которая уже выполнила большой пласт работ по проектированию.
— Вас не смущают очень жесткие требования к зерну, например, у Японии?
— Российские производители уже производят качественное зерно. Да, Япония — консервативный рынок с достаточно жесткими требованиями не только к качеству, но и к стабильности поставок. Как раз по этой причине и необходимо строить порт на Дальнем Востоке.
— А как вы планируете осуществлять страновую диверсификацию?
— Мы понимаем, что нельзя смотреть на ситуацию в России, не учитывая положения в соседних государствах. Мы видим, что стратегию развития экспортных потоков черноморских стран, прежде всего России и Украины, необходимо балансировать. Поэтому мы изучаем возможность входа на украинский рынок с инфраструктурными проектами и торговыми операциями. Там может быть реализована примерно такая же модель, как и в России: экспортный терминал, оптимальная железнодорожная и автомобильная доставка и несколько элеваторов в регионах, где достаточно зерна для стабильных поставок на экспорт. Мы уже начали серьезно прорабатывать этот вопрос.
— Вы упомянули и о продуктовой диверсификации ОЗК. Что она подразумевает?
— В рамках диверсификации мы рассматриваем проекты, связанные с глубокой переработкой и сегментом производства продовольственных товаров. В данный момент готовятся проекты по крупяным изделиям, производству масла и риса. Так, например, у нас есть договоренности с руководством Республики Дагестан о начале проработки проекта по созданию в регионе замкнутой цепочки по выращиванию, переработке и продаже риса. Помимо этого мы инициировали проекты по увеличению производства муки внутри страны. Наконец, задумались о создании собственного бренда в том числе, чтобы войти в сегмент в2с.
— Где вы планируете реализовать мукомольные и крупяные проекты?
— На юге и в центре России. Там у нас уже есть свое мукомольное производство мощностью 170 тыс. т в год, и оно будет модернизировано. Также мы рассматриваем вопрос приобретения двух объектов, которые могли бы дополнить индустриальную платформу в этой части. Это недорогие с точки зрения капзатрат проекты, но они очень логично вписываются именно в концепцию ухода в глубокую переработку, диверсификацию продуктовых рисков и развитие компетенции в других высокодоходных сегментах.
— Строительство терминала по перевалке масел — это один из проектов по диверсификации бизнеса?
— Конкуренция за гектары между зерновыми и масличными будет усиливаться, и мы видим, что в ближайшее время производство всех видов масличных культур увеличится. По нашей оценке, 2 млн т масел, которые сейчас экспортируются и импортируются через российские порты, в ближайшие годы увеличатся до 3—4 млн т. Но есть проблема с качественной перевалкой на внешние рынки. Учитывая данные обстоятельства, мы бы хотели занять достойное место в этой большой нише.
— А вы планируете заниматься производством масличных?
— Да, у нас есть такой проект.
— А переработкой?
— Мы сейчас изучаем проекты по приобретению таких активов.
Помощь Сибири
— Новые проекты будут реализоваться в рамках ОЗК или будет создана некая дочерняя структура?
— Все сельскохозяйственные, аграрные, инфраструктурные проекты будут развиваться на базе ОЗК. В рамках стратегии у нас выделена группа приоритетных проектов, которые уже начаты. Объем инвестиций составит 10,5 млрд руб., при этом только на наших депозитах под эти цели зарезервировано 9 млрд. Мы хотим завершить их до конца 2016 года. Проекты, связанные с диверсификацией, будут реализованы до конца 2018 года. Совокупный портфель инвестиционных проектов оценивается примерно в 55 млрд руб.
— Расскажите, что это за приоритетные проекты?
— Это строительство терминала по перевалке масличных в Новороссийске, строительство порта на Дальнем Востоке, возведение четырех новых грузоформирующих элеваторов внутри страны, реконструкция и модернизация существующих элеваторов.
— А как вы будете решать вопросы с железнодорожной логистикой?
— В настоящее время потребность в дополнительном количестве зерновозов отсутствует, необходимо оптимизировать систему их использования. На сегодняшний день доля маршрутных доставок составляет всего около 5—7%. Если мы доведем ее хотя бы до 50%, то никогда не будет дефицита с железнодорожным парком, а также увеличится пропускная способность железной дороги и портов в целом. Правда, нужно помнить, что существующий парк устаревает и выбывающее количество вагонов нужно восполнять.
— Каковы текущие показатели компании?
— Говорить о цифрах пока преждевременно, так как еще не закончился финансовый аудит деятельности ОЗК. Впервые мы проводим аудит консолидированной финансовой отчетности по международным стандартам за 2011 и 2012 годы. Это делает PricewaterhouseCoopers.
— Как обстоят дела с дебиторской задолженностью?
— В соответствии с требованиями законодательства мы создали резерв в размере чуть более 2 млрд руб. по проблемной дебиторской задолженности и по прошлой деятельности, но это не значит, что мы ее списали. Мы признали факт наличия проблемы и открыто сообщили об этом совету директоров, акционерам, контролирующим органам. При этом за полгода уже смогли вернуть 1 млрд руб. проблемной задолженности. Мы каждый день работаем с должниками. Против тех, кто не желает взаимодействовать, инициируем возбуждение уголовных дел. К сожалению, временной лаг между началом работы, судебными процессами и возбуждением уголовного дела составляет до года, но эффект от этой планомерной работы почувствуем скоро.
— Какие риски вы видите для себя на ближайшие годы?
— Основные проблемы в инфраструктурных ограничениях. Существуют трудности с пропускной способностью железной дороги к портам. По портам Дальнего Востока есть проблема не только с мощностью подъездных путей, но и с железнодорожными тарифами по доставке к ним грузов из регионов Сибирского федерального округа. У нас огромная страна, ее протяженность — более 10 тыс. км, поэтому и решения нужны уникальные, их нельзя копировать с других стран. И в этом отношении нужна четкая позиция РЖД и ФСТ по тарифной политике. Мы знаем, что есть адекватные идеи, но они должны быть реализованы, иначе сибирское зерно не доедет до своего потребителя. А значит, в этом регионе будет стагнировать земледелие. Необходимо разработать систему оптимального использования железнодорожных вагонов, решить вопросы с маршрутизацией и увеличением скорости движения. Что касается развития инфраструктуры элеваторов, то ее мы создадим самостоятельно. Для этого у нас есть и квалификация, и средства, и силы.
— Каких показателей компания сможет достичь к 2018 году, когда будут реализованы инвестиционные проекты?
— Выручка должна составить порядка 250 млрд руб., EBITDA — не менее 20 млрд руб., что существенно отличается от того, что есть сейчас.
Источник: http://rbcdaily.ru
