Зерно и цифра: Летняя зерновая конференция ИД "Крестьянин" 2021
Зерно и цифра: Летняя зерновая конференция ИД "Крестьянин" 2021
В конце августа Клуб агрознатоков ИД «Крестьянин» провёл ежегодную Летнюю зерновую конференцию, в рамках которой мы традиционно говорили об урожае и стоимости зерна, рентабельности растениеводства, перспективах развития отрасли и технологиях, которые помогают хозяйствам руководить процессами и оптимизировать их. По традиции обзор рынка зерна представил гендиректор ИКАР Дмитрий Рылько. Особой темой встречи стал обмен опытом внедрения цифрового земледелия в хозяйствах юга России. Выступления наших экспертов – в спецпроекте «Зерно и цифра».
Юг будет с нормальной маржой. Но сверхприбылей не получит, говорит Дмитрий Рылько
Сезон 2021/22 начался очень интересно. Вместо традиционного «уборочного» провала цен мы увидели резкое подорожание пшеницы. Уже к середине августа цены достигли максимумов прошлого года. Что происходит на рынке и как реагировать аграриям? Эти вопросы издательский дом «Крестьянин» обсудил с генеральным директором Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрием Рылько.
Мировой баланс стал хуже
В конце июня многие аналитики прогнозировали едва ли не рекордный урожай пшеницы в России. Называли и 85 млн тонн, и 86 млн тонн. ИКАР ожидал 83 млн тонн. Но с 20 июня по 20 июля прогнозы поползли вниз.
– В центре России и Поволжье более-менее приличный урожай на наших глазах из-за засухи в течение 3-4 недель и температур выше 34 градусов превратился в урожай просто плохой, – сказал Дмитрий Рылько.
Западная Сибирь, по мнению аналитика, в этом сезоне «в очень хорошей форме», но это имеет значение, скорее, для Казахстана, чем для внутреннего рынка России.
– Редкий вагон с зерном из Западной Сибири достигнет европейской территории России, – пошутил Рылько. – Соседнему же Казахстану в этом году будут нужны колоссальные объёмы зерна. Во-первых, потому что там неурожай, а во-вторых, потому что в государствах южнее Казахстана – в странах Средней Азии, в Иране, Ираке, Турции и Северной Африке – посевы в не очень хорошем состоянии, и государствам понадобится несколько миллионов тонн пшеницы дополнительно.
Европа в этом году имеет солидную прибавку по пшенице – в сравнении с предыдущим очень засушливым годом. Однако во Франции, например, есть проблемы с качеством зерна.
– Мукомолы Алжира вынуждены на глазах всего мира опустить требования по натуре – снизить планку «не менее 770 г/л» до 760 г/л, чтобы французы могли свободно заходить со своей пшеницей, – рассказал аналитик.
Украина получила рекордный урожай, но качество заметно ниже, чем у России – в наших портах, например, пшеницу с протеином ниже 12,5% никто не грузит. И разница в цене между российской и украинской пшеницей – 10-13 долларов за тонну – это как раз премия за качество.
Проблемы с пшеницей у мировых производителей, дополнительный спрос на рынке и ограничения экспорта со стороны России, по словам Рылько, привели к тому, что цены на пшеницу стали резко расти.
– В прошлом году был момент, когда российский FOB стал «стучаться» в 300 долларов за тонну. Но этот уровень не прошиб – потому что развивающиеся страны не могли себе позволить покупать пшеницу по цене 300 долларов за тонну и выше, не было такого спроса. Потолок не пробили, и движение пошло вниз. В текущем сезоне к этим 300 долларам за тонну мы вплотную подошли уже сейчас и видим, что одна страна в мире – Иран – у России пшеницу по этой высокой цене уже покупает. Остальные бьются в районе 290 долларов. Хотя в октябре уже можно продать по 295 долларов.
В этом году, уверен Дмитрий Рылько, пшеница всё-таки поднимется выше 300 $/т. Во-первых, в прошлом году мировой баланс по пшенице был немного лучше, в этом сезоне он гораздо более напряжённый. А во-вторых, в мире произошла колоссальная долларовая инфляция. Так что 300 долларов в прошлом сезоне и 300 долларов в нынешнем, как говорится, «две большие разницы».
– На пике цена поднимется до 310-320 долларов за тонну FOB. Скорее всего, это произойдёт уже в ноябре. А там дальше – будем смотреть. Не исключено, что мы переоцениваем возможности спроса со стороны развивающихся стран.
Кто не рискует, тот уходит с рынка
Внутренний российский рынок в этом сезоне тоже переживает ряд существенных изменений. Например, резко сократилось количество компаний-экспортёров. На Чёрном море их осталось около десятка, замечает Дмитрий Рылько.
– Многие компании с этого рынка слетели, потому что работать становится очень сложно. На первый план по экспорту выдвинулись те, у кого есть собственные терминалы. Это особенно заметно на Чёрном море, но и на Азовском такая тенденция прослеживается, – отметил эксперт.
Изменилась и схема торговли зерном. Если раньше на Чёрном море, например, около 50% контрактов составляли близкие форварды (когда трейдер заключает контракт за 45-50 дней до отгрузки), а 30% – дальние форварды (отгрузки были расписаны на пару месяцев вперёд), то сейчас дальних форвардов практически не стало. Это – результат действия плавающей экспортной пошлины.
– Как она устроена? Экспортёр заключил контракт, зафиксировал цену, но не знает, какую пошлину заплатит. Он бежит на внутренний рынок покупать зерно, но при этом думает: какую цену поставить, чтобы не уйти в убыток с пошлиной? Поэтому сегодня 70% продаж – это контракты с доставкой через 45-50 дней. Почему именно такой срок? Чтобы зерно куда-то отправилось, нужно вызвать ему «такси» в виде «Панамакса», а судно меньше чем за 45 дней не приедет.
Ещё около 30% контрактов – попытка продать зерно как можно ближе, на очень короткий срок.
В августе экспорт пшеницы ускорился, что объясняется высокими мировыми ценами и относительно мягкими пошлинами (30,7-31,4 $/т). С 8 сентября пошлина вырастет до 46,5 $/т, дальше, по прогнозам ИКАР, она дойдёт до 55-60 $/т.
– Будет ли при этом укрепление экспортных цен? Если уйдём на уровень 310-315 $/т, то это станет ослаблением условий для экспорта. Если же цены останутся на текущих уровнях, экспортёры будут придавлены пошлиной и вам, сельхозпроизводителям, при прочих равных должны будут заплатить меньше, – объяснил Дмитрий Рылько.
В этих условиях производители на юге России благодаря близости к портам будут чувствовать себя относительно неплохо.
– Никаких сверхприбылей здесь не будет, но вы будете с нормальной маржой, – заметил Дмитрий Рылько.
Регионы западной части центральной России, Поволжье, Урал окажутся в более сложной ситуации: на этих территория и продуктивность пшеницы меньше, и расстояние до портов больше, так что предполагаемая закупочная цена приближается к себестоимости.
Внутренние цены на зерно в стране, по мнению Дмитрия Рылько, находятся на «запредельно высоких уровнях».
– Однажды я беседовал со свиноводами, они говорили: «Ничего, главное, чтобы мы имели возможность покупать фуражную пшеницу по цене 15 рублей с НДС и доставкой.
Это нас полностью устроит. Это уже не 12 рублей, но мы реалисты». И что мы видим сейчас? Фураж с доставкой стоит 17 000 –17 500 рублей за тонну. В таких условиях рассчитывать на смягчение экспортного режима не стоит, – сказал гендиректор ИКАР.
Рынок масличных в России этом году характеризуется рекордными посевными площадями. Реальная площадь сева подсолнечника, которую указывает Росстат (9,644 млн га), оказалась даже больше прогнозов ИКАР. И на 1,5 млн га больше, чем когда-либо сеяли в России. Глядя на близкие к рекордным площади под рапсом, льном, соей, аналитики поначалу прогнозировали невиданный по объёмам урожай масличных. Но после засухи он скукожился.
Внутренние цены на подсолнечник, по мнению Дмитрия Рылько, будут рассчитываться как производное от мировых цен на масло – с учётом, конечно, плавающей пошлины на подсолнечное масло, которая изымает у экспортёра 70% от цены свыше 1000 $/т.
– Если в мире высокая цена на подсолнечное масло, то у нас не будет возможности этим воспользоваться. Но этой пошлины нет ни на рапсовое масло, ни на соевое, поэтому эти масла будут двигаться на мировой рынок по хорошим ценам. Цены на лён на космических уровнях по всей России, на рапс – тоже, – рассказал Дмитрий Рылько.
По данным ИКАР, стоимость подсолнечника в центре сейчас составляет 36,6 тыс. руб. за тонну, в Поволжье — 35 тыс. руб. за тонну, на юге — 37,7 тыс. руб. за тонну с учётом НДС.
Прогнозировать цены на будущее сложно. На мировом рынке, сказал эксперт, идёт борьба двух противоположностей. С одной стороны, есть проблемы со сбором плодов пальмы, есть опасения насчёт урожая сои – притом что спрос на сою, пока Китай не отказался от своих планов по закупкам – остаётся на высоком уровне. В то же время в начале августа президент США Джо Байден объявил, что пересмотрит требования по использованию биотоплива. Если правила действительно будут смягчены, спрос на биотопливо, а за ним и на соевое масло, может серьёзно просесть.
Интерес к масличным, считает эксперт, будет расти – особенно в центральной части России.
– В центре ставят два крупных завода по переработке масличных – прежде всего, сои. При таком колоссальном спросе сам бог велел расширять посевы этой культуры. Долю сои можно безнаказанно довести до 50% – лишь бы она была рентабельной, – сказал Дмитрий Рылько.
Свести к одной цифре: какие преимущества даёт растениеводу цифровизация?
Как ни крути, растениеводство в России с каждым годом становится всё более «точным». Мы чётко измеряем глубину заделки семян, тщательно рассчитываем дозу удобрений, стремимся с хирургической точностью наносить пестициды. Сделать все операции более эффективными может соответствующая техника, начинённная цифровыми решениями. О них на Летней зерновой конференции издательского дома «Крестьянин» рассказал Сергей Ткаченко, директор департамента НИОКР и информационных технологий агрохолдинга «Степь».
Перед началом своего выступления Сергей Ткаченко объявил, что нарочно не будет называть фирмы и продукты, которые использует агрохолдинг «Степь», – чтобы не делать рекламы. Ему, главному в хозяйстве по «цифре», гораздо важнее было показать, какие возможности есть у растениеводов для облегчения своей деятельности.
– Мы начали путь активной цифровизации года три назад, а сегодня смогли все цифровые решения свести воедино. Мы постарались убрать человеческие ошибки, дали инструменты агроному, механизатору – всем, кому только можно, – чтобы люди разгрузились от операционных действий и уделили внимание более важным вещам, – сказал Сергей Ткаченко.
Результат того стоил.
Монетизация цифровых проектов в земледелии. Опыт агрохолдинга "Степь"
«Цифровой» севооборот добавил 250 млн рублей
ва года назад «Степь» приобрела платформу, которая позволяет создавать математическую модель структуры посевных площадей. Программа учитывает около 90 условий: учитывается классическая система чередования культуры, укрупнённый севооборот, минимизация перегона техники и так далее.
– В прошлом году мы впервые произвели математический расчёт площадей на всю компанию: мы внесли в программу данные обо всех наших 3 800 полей, по ним была загружена вся информация о пятилетнем севообороте. Система выдала нам результат. Финансовое отличие математической модели от той, которую сделали агрономы вручную, составило 1 миллиард рублей. Агрономы ответили: «Подождите», – и проверили вручную каждое поле.
Из того миллиарда, что насчитала программа, 750 миллионов мы вычеркнули – потому что некоторые условия просто не были учтены. Но под оставшимися 250 миллионами мы подписались кровью. И по результатам этого года мы заработали даже чуть больше. Потратив 20 миллионов, мы за год получили десятикратный возврат, – рассказал Ткаченко.
Программист объяснил: когда у хозяйства 20-30 тыс. га, информацию о севообороте можно удержать в голове. Но у «Степи» земельный банк – около 500 тыс. га, из них 380 тыс. га под пшеницей, проконтролировать работу пятидесяти агрономов даже на банальное чередование культур очень сложно.
– Эта платформа – отличный инструмент для проверки и исправления ошибок. Но система тяжеловата, работать с ней должен программист, – признался Ткаченко. – Сейчас на рынке появляются и другие решения, их разработчики обещают сделать платформу полегче. Главное, что это работает.
Автопилот убирает пробелы
Обработку почвы и посевную в «Степи» проводят умные машины с автоматическим пилотированием.
– Здесь мы не мудрствовали лукаво: взяли два «Джон Дира», воткнули в них автопилот «Тримбл 750», запустили тракторы с дискаторами и посмотрели на результат. Кроме того, мы пригнали на поля трактор Claas Axion, на борту которого стоял базовый автопилот от производителя. Не буду сравнивать, какая система работает лучше, но в целом результат понравился. Особенно приятно было наблюдать, как тракторы закладывали развороты на краях трапециевидного поля – у них получались красивые чёткие линии, – рассказал Сергей Ткаченко.
На посевной трудились те же самые «герои». Только теперь для них придумали ещё один тест: Claas и Trimble запустили рядом одновременно.
– На пару они тоже прекрасно работали. Техника настолько «дошла», что миксовать её можно в любой комбинации, – заметил эксперт. – Меня спрашивают о монетизации автопилота. Но как можно посчитать выгоду от неё? По сути, автопилот – это борьба с косяками, но вы же не можете заранее знать, насколько накосячит механизатор… Чтобы ответить на этот вопрос, мы выгрузили карту трёхлетней давности из «Истории поля» и выяснили, что ширина недоработок у механизатора составляла около 12 метров. А длина поля – 1,9 км. Умножьте десять метров на два километра – и получите площадь пробелов, не засеянных культурой. Автопилот убирает эти пробелы, которых вы даже не замечаете. Потом, когда появятся всходы и вегетативная масса сомкнётся, вы даже не поймёте, что урожайность пострадала не из-за дождей или засухи, а из-за того, что зерно не было положено в землю.
Ничто не ускользнёт от взгляда сверху
– Мониторинг поля должен начинаться не с агронома, а с квадрокоптера, – заявил Сергей Ткаченко. – Даже самый средний, дешёвый коптер за 200 тысяч рублей даёт хороший обзор, позволяет получать картинку в высоком качестве. Осмотр сверху позволяет увидеть все проблемные места. Допустим, если сошёл снег и появилась промочка, агроном, который проходит поле по диагонали, её не заметит – в отличие от объектива квадрокоптера.
Квадрокоптер – интересный инструмент ещё и для математического анализа поля. В этом году Сергею Ткаченко довелось вместе с агрономом смотреть, как взошёл подсолнечник на поле, где испытывали очёсывающую жатку.
Агроном восхищался тем, как лежит стерня, и вблизи посевы действительно смотрелись великолепно. Ткаченко захотелось рассмотреть поле с воздуха.
– Опыт айтишника подсказал мне, что мы стоим на идеальном полигоне для компьютерного зрения: серый фон и ярко-зелёные растения. На следующий день мы облетели 15 полей квадрокоптером, сняли около 1700 фотографий и склеили их в одно полотно. Машинное зрение просканировало его и пересчитало все всходы. Мы узнали, что на этом поле в 33 гектара находится 784 352 растения. Хотя при норме высева 28 тысяч семян на гектар и 95% всхожести, растений должно было быть на 100 тысяч больше. Из этих данных можно сделать выводы, – рассказал Сергей Ткаченко.
Хозяйства нашли применение квадрокоптерам и при обработках посевов.
– Плюсы коптеров на поверхности. Классические опрыскиватели стоят 18-20 миллионов рублей, один коптер в полной боевой готовности, с двумя аккумуляторами, с двумя канистрами – 1,5 миллиона. Чтобы выйти на производительность классического опрыскивателя, понадобится четыре или пять коптеров. Однако коптером нельзя сделать всё: применить, например, гербицид в смеси, которая должна промочить почву на три сантиметра…
Но коптеры можно использовать для фунгицидной обработки, десикации, листовых подкормок, в которых применимо ультрамалое внесение.
Этот год в Краснодарском крае был идеальным для испытаний коптеров. На некоторых полях «Степи» благодаря обилию влаги подсолнечник вымахал до трёх метров. В июне возник вопрос, как провести фунгицидную обработку, если клиренс опрыскивателя – два метра. Обработки требовала большая площадь – около трёх тысяч гектаров.
– Вариант использовать авиацию мы рассматривали, но, во-первых, некоторые поля находились вплотную к населённым пунктам, а во-вторых, качество обработки самолётом всё равно хуже, – объяснил Сергей Ткаченко. – Мы наняли четыре бригады, которые предоставляли услуги по обработке посевов коптерами, и пятнадцатью коптерами за шесть дней прошли все поля.
Специалист подсчитал, что дрон Agras T 16, например, за час может обработать 10 гектаров. Для замены «классического» опрыскивателя понадобится четыре-пять коптеров. Достоинство их в том, что пятью летательными аппаратами одновременно может управлять один человек при помощи одного пульта. В систему загружается карта поля, оператор даёт команду – и рой коптеров летает самостоятельно, достаточно лишь следить за процессом и вовремя менять аккумуляторы и канистры.
Штрих-защита от человеческих рук
Информационные технологии научили технику общаться и координировать движения. «Степь» попробовала системы автопилотирования Trimble 850 и Cognitiv Pilot и оценила их достоинства.
– На втором варианте остановлюсь чуть подробнее, это крайне интересная штука, благодаря которой машины превращаются в осмысленный рой. Первый комбайн убирает полосу и сам, поднимая локальный wi-fi в поле, сообщает остальным машинам о своей работе. Система сама разбивает поле на треки и назначает, кто где работает.
Ещё одним ноу-хау «Степи» стала автоматизация процессов взвешивания урожая. Сергей Ткаченко признался, что во время уборки всегда не хватает зерновозов – но сколько их не нанимай, их никогда не будет достаточно, если на весовой стоит очередь. Агрохолдинг решил эту проблему при помощи системы штрих-кодов.
– Мы сделали книжечки со штрих-кодами и раздали их каждому комбайнёру. Комбайн убирает поле, выгружает зерно в грузовик, отрывает талон со штрих-кодом и отдаёт его водителю. Водитель, наполнив «Камаз», имеет три талона от комбайнёра (три бункера на «Камаз»), а выезжая с поля, получает ещё один штрих-код, в котором закодировано только поле. Со всем этим богатством он приезжает на ток, становится на весы и отдаёт бумажки весовщице. Та «пропикивает» все штрих-коды в разном порядке. Система сама понимает, где данные о поле и о водителе, и автоматически заполняет документы. Раньше на взвешивание у нас уходило 20 минут, теперь – пять.
Рекордное время – от того момента, как машина заехала на весы, съехала и все вопросы были решены – составило 43 секунды, – рассказал Сергей Ткаченко.
Автоматизация взвешивания упростила работу в ситуациях, когда утром нужно убрать зерно, а к вечеру отправить его в Новороссийск. Программа автоматически формировала ТТН с указанием грузоотправителя, грузополучателя, владельца транспорта и другими данными. Кроме того, на весовой был установлен комплект Infratec ™, который во время взвешивания отбирал пробы и буквально за минуту анализировал зерно и выдавал отчёт о влажности, протеине и других характеристиках пшеницы.
Система штрих-кодов, говорит эксперт, стала в каком-то смысле заделом на будущее – когда контроль за урожаем станет не частным выбором хозяйства, а обязательством перед государством.
– Вы знаете, что в России принят закон о прослеживаемости зерна. Государственная информационная система только создаётся, но мы уже к ней готовы, – сказал Сергей Ткаченко. – Как только информация о каждой партии зерна потребуется, она у нас уже будет.
Статья опубликована в газете "Крестьянин" № 36 от 8.09.2021 под заголовком:«Юг будет с нормальной маржой»
Юг будет с нормальной маржой. Но сверхприбылей не получит, говорит Дмитрий Рылько
Сезон 2021/22 начался очень интересно. Вместо традиционного «уборочного» провала цен мы увидели резкое подорожание пшеницы. Уже к середине августа цены достигли максимумов прошлого года. Что происходит на рынке и как реагировать аграриям? Эти вопросы издательский дом «Крестьянин» обсудил с генеральным директором Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрием Рылько.
Мировой баланс стал хуже
В конце июня многие аналитики прогнозировали едва ли не рекордный урожай пшеницы в России. Называли и 85 млн тонн, и 86 млн тонн. ИКАР ожидал 83 млн тонн. Но с 20 июня по 20 июля прогнозы поползли вниз.
– В центре России и Поволжье более-менее приличный урожай на наших глазах из-за засухи в течение 3-4 недель и температур выше 34 градусов превратился в урожай просто плохой, – сказал Дмитрий Рылько.
Западная Сибирь, по мнению аналитика, в этом сезоне «в очень хорошей форме», но это имеет значение, скорее, для Казахстана, чем для внутреннего рынка России.
– Редкий вагон с зерном из Западной Сибири достигнет европейской территории России, – пошутил Рылько. – Соседнему же Казахстану в этом году будут нужны колоссальные объёмы зерна. Во-первых, потому что там неурожай, а во-вторых, потому что в государствах южнее Казахстана – в странах Средней Азии, в Иране, Ираке, Турции и Северной Африке – посевы в не очень хорошем состоянии, и государствам понадобится несколько миллионов тонн пшеницы дополнительно.
Европа в этом году имеет солидную прибавку по пшенице – в сравнении с предыдущим очень засушливым годом. Однако во Франции, например, есть проблемы с качеством зерна.
– Мукомолы Алжира вынуждены на глазах всего мира опустить требования по натуре – снизить планку «не менее 770 г/л» до 760 г/л, чтобы французы могли свободно заходить со своей пшеницей, – рассказал аналитик.
Украина получила рекордный урожай, но качество заметно ниже, чем у России – в наших портах, например, пшеницу с протеином ниже 12,5% никто не грузит. И разница в цене между российской и украинской пшеницей – 10-13 долларов за тонну – это как раз премия за качество.
Проблемы с пшеницей у мировых производителей, дополнительный спрос на рынке и ограничения экспорта со стороны России, по словам Рылько, привели к тому, что цены на пшеницу стали резко расти.
– В прошлом году был момент, когда российский FOB стал «стучаться» в 300 долларов за тонну. Но этот уровень не прошиб – потому что развивающиеся страны не могли себе позволить покупать пшеницу по цене 300 долларов за тонну и выше, не было такого спроса. Потолок не пробили, и движение пошло вниз. В текущем сезоне к этим 300 долларам за тонну мы вплотную подошли уже сейчас и видим, что одна страна в мире – Иран – у России пшеницу по этой высокой цене уже покупает. Остальные бьются в районе 290 долларов. Хотя в октябре уже можно продать по 295 долларов.
В этом году, уверен Дмитрий Рылько, пшеница всё-таки поднимется выше 300 $/т. Во-первых, в прошлом году мировой баланс по пшенице был немного лучше, в этом сезоне он гораздо более напряжённый. А во-вторых, в мире произошла колоссальная долларовая инфляция. Так что 300 долларов в прошлом сезоне и 300 долларов в нынешнем, как говорится, «две большие разницы».
– На пике цена поднимется до 310-320 долларов за тонну FOB. Скорее всего, это произойдёт уже в ноябре. А там дальше – будем смотреть. Не исключено, что мы переоцениваем возможности спроса со стороны развивающихся стран.
Кто не рискует, тот уходит с рынка
Внутренний российский рынок в этом сезоне тоже переживает ряд существенных изменений. Например, резко сократилось количество компаний-экспортёров. На Чёрном море их осталось около десятка, замечает Дмитрий Рылько.
– Многие компании с этого рынка слетели, потому что работать становится очень сложно. На первый план по экспорту выдвинулись те, у кого есть собственные терминалы. Это особенно заметно на Чёрном море, но и на Азовском такая тенденция прослеживается, – отметил эксперт.
Изменилась и схема торговли зерном. Если раньше на Чёрном море, например, около 50% контрактов составляли близкие форварды (когда трейдер заключает контракт за 45-50 дней до отгрузки), а 30% – дальние форварды (отгрузки были расписаны на пару месяцев вперёд), то сейчас дальних форвардов практически не стало. Это – результат действия плавающей экспортной пошлины.
– Как она устроена? Экспортёр заключил контракт, зафиксировал цену, но не знает, какую пошлину заплатит. Он бежит на внутренний рынок покупать зерно, но при этом думает: какую цену поставить, чтобы не уйти в убыток с пошлиной? Поэтому сегодня 70% продаж – это контракты с доставкой через 45-50 дней. Почему именно такой срок? Чтобы зерно куда-то отправилось, нужно вызвать ему «такси» в виде «Панамакса», а судно меньше чем за 45 дней не приедет.
Ещё около 30% контрактов – попытка продать зерно как можно ближе, на очень короткий срок.
В августе экспорт пшеницы ускорился, что объясняется высокими мировыми ценами и относительно мягкими пошлинами (30,7-31,4 $/т). С 8 сентября пошлина вырастет до 46,5 $/т, дальше, по прогнозам ИКАР, она дойдёт до 55-60 $/т.
– Будет ли при этом укрепление экспортных цен? Если уйдём на уровень 310-315 $/т, то это станет ослаблением условий для экспорта. Если же цены останутся на текущих уровнях, экспортёры будут придавлены пошлиной и вам, сельхозпроизводителям, при прочих равных должны будут заплатить меньше, – объяснил Дмитрий Рылько.
В этих условиях производители на юге России благодаря близости к портам будут чувствовать себя относительно неплохо.
– Никаких сверхприбылей здесь не будет, но вы будете с нормальной маржой, – заметил Дмитрий Рылько.
Регионы западной части центральной России, Поволжье, Урал окажутся в более сложной ситуации: на этих территория и продуктивность пшеницы меньше, и расстояние до портов больше, так что предполагаемая закупочная цена приближается к себестоимости.
Внутренние цены на зерно в стране, по мнению Дмитрия Рылько, находятся на «запредельно высоких уровнях».
– Однажды я беседовал со свиноводами, они говорили: «Ничего, главное, чтобы мы имели возможность покупать фуражную пшеницу по цене 15 рублей с НДС и доставкой.
Это нас полностью устроит. Это уже не 12 рублей, но мы реалисты». И что мы видим сейчас? Фураж с доставкой стоит 17 000 –17 500 рублей за тонну. В таких условиях рассчитывать на смягчение экспортного режима не стоит, – сказал гендиректор ИКАР.
Рынок масличных в России этом году характеризуется рекордными посевными площадями. Реальная площадь сева подсолнечника, которую указывает Росстат (9,644 млн га), оказалась даже больше прогнозов ИКАР. И на 1,5 млн га больше, чем когда-либо сеяли в России. Глядя на близкие к рекордным площади под рапсом, льном, соей, аналитики поначалу прогнозировали невиданный по объёмам урожай масличных. Но после засухи он скукожился.
Внутренние цены на подсолнечник, по мнению Дмитрия Рылько, будут рассчитываться как производное от мировых цен на масло – с учётом, конечно, плавающей пошлины на подсолнечное масло, которая изымает у экспортёра 70% от цены свыше 1000 $/т.
– Если в мире высокая цена на подсолнечное масло, то у нас не будет возможности этим воспользоваться. Но этой пошлины нет ни на рапсовое масло, ни на соевое, поэтому эти масла будут двигаться на мировой рынок по хорошим ценам. Цены на лён на космических уровнях по всей России, на рапс – тоже, – рассказал Дмитрий Рылько.
По данным ИКАР, стоимость подсолнечника в центре сейчас составляет 36,6 тыс. руб. за тонну, в Поволжье — 35 тыс. руб. за тонну, на юге — 37,7 тыс. руб. за тонну с учётом НДС.
Прогнозировать цены на будущее сложно. На мировом рынке, сказал эксперт, идёт борьба двух противоположностей. С одной стороны, есть проблемы со сбором плодов пальмы, есть опасения насчёт урожая сои – притом что спрос на сою, пока Китай не отказался от своих планов по закупкам – остаётся на высоком уровне. В то же время в начале августа президент США Джо Байден объявил, что пересмотрит требования по использованию биотоплива. Если правила действительно будут смягчены, спрос на биотопливо, а за ним и на соевое масло, может серьёзно просесть.
Интерес к масличным, считает эксперт, будет расти – особенно в центральной части России.
– В центре ставят два крупных завода по переработке масличных – прежде всего, сои. При таком колоссальном спросе сам бог велел расширять посевы этой культуры. Долю сои можно безнаказанно довести до 50% – лишь бы она была рентабельной, – сказал Дмитрий Рылько.
Свести к одной цифре: какие преимущества даёт растениеводу цифровизация?
Как ни крути, растениеводство в России с каждым годом становится всё более «точным». Мы чётко измеряем глубину заделки семян, тщательно рассчитываем дозу удобрений, стремимся с хирургической точностью наносить пестициды. Сделать все операции более эффективными может соответствующая техника, начинённная цифровыми решениями. О них на Летней зерновой конференции издательского дома «Крестьянин» рассказал Сергей Ткаченко, директор департамента НИОКР и информационных технологий агрохолдинга «Степь».
Перед началом своего выступления Сергей Ткаченко объявил, что нарочно не будет называть фирмы и продукты, которые использует агрохолдинг «Степь», – чтобы не делать рекламы. Ему, главному в хозяйстве по «цифре», гораздо важнее было показать, какие возможности есть у растениеводов для облегчения своей деятельности.
– Мы начали путь активной цифровизации года три назад, а сегодня смогли все цифровые решения свести воедино. Мы постарались убрать человеческие ошибки, дали инструменты агроному, механизатору – всем, кому только можно, – чтобы люди разгрузились от операционных действий и уделили внимание более важным вещам, – сказал Сергей Ткаченко.
Результат того стоил.
Монетизация цифровых проектов в земледелии. Опыт агрохолдинга "Степь"
«Цифровой» севооборот добавил 250 млн рублей
ва года назад «Степь» приобрела платформу, которая позволяет создавать математическую модель структуры посевных площадей. Программа учитывает около 90 условий: учитывается классическая система чередования культуры, укрупнённый севооборот, минимизация перегона техники и так далее.
– В прошлом году мы впервые произвели математический расчёт площадей на всю компанию: мы внесли в программу данные обо всех наших 3 800 полей, по ним была загружена вся информация о пятилетнем севообороте. Система выдала нам результат. Финансовое отличие математической модели от той, которую сделали агрономы вручную, составило 1 миллиард рублей. Агрономы ответили: «Подождите», – и проверили вручную каждое поле.
Из того миллиарда, что насчитала программа, 750 миллионов мы вычеркнули – потому что некоторые условия просто не были учтены. Но под оставшимися 250 миллионами мы подписались кровью. И по результатам этого года мы заработали даже чуть больше. Потратив 20 миллионов, мы за год получили десятикратный возврат, – рассказал Ткаченко.
Программист объяснил: когда у хозяйства 20-30 тыс. га, информацию о севообороте можно удержать в голове. Но у «Степи» земельный банк – около 500 тыс. га, из них 380 тыс. га под пшеницей, проконтролировать работу пятидесяти агрономов даже на банальное чередование культур очень сложно.
– Эта платформа – отличный инструмент для проверки и исправления ошибок. Но система тяжеловата, работать с ней должен программист, – признался Ткаченко. – Сейчас на рынке появляются и другие решения, их разработчики обещают сделать платформу полегче. Главное, что это работает.
Автопилот убирает пробелы
Обработку почвы и посевную в «Степи» проводят умные машины с автоматическим пилотированием.
– Здесь мы не мудрствовали лукаво: взяли два «Джон Дира», воткнули в них автопилот «Тримбл 750», запустили тракторы с дискаторами и посмотрели на результат. Кроме того, мы пригнали на поля трактор Claas Axion, на борту которого стоял базовый автопилот от производителя. Не буду сравнивать, какая система работает лучше, но в целом результат понравился. Особенно приятно было наблюдать, как тракторы закладывали развороты на краях трапециевидного поля – у них получались красивые чёткие линии, – рассказал Сергей Ткаченко.
На посевной трудились те же самые «герои». Только теперь для них придумали ещё один тест: Claas и Trimble запустили рядом одновременно.
– На пару они тоже прекрасно работали. Техника настолько «дошла», что миксовать её можно в любой комбинации, – заметил эксперт. – Меня спрашивают о монетизации автопилота. Но как можно посчитать выгоду от неё? По сути, автопилот – это борьба с косяками, но вы же не можете заранее знать, насколько накосячит механизатор… Чтобы ответить на этот вопрос, мы выгрузили карту трёхлетней давности из «Истории поля» и выяснили, что ширина недоработок у механизатора составляла около 12 метров. А длина поля – 1,9 км. Умножьте десять метров на два километра – и получите площадь пробелов, не засеянных культурой. Автопилот убирает эти пробелы, которых вы даже не замечаете. Потом, когда появятся всходы и вегетативная масса сомкнётся, вы даже не поймёте, что урожайность пострадала не из-за дождей или засухи, а из-за того, что зерно не было положено в землю.
Ничто не ускользнёт от взгляда сверху
– Мониторинг поля должен начинаться не с агронома, а с квадрокоптера, – заявил Сергей Ткаченко. – Даже самый средний, дешёвый коптер за 200 тысяч рублей даёт хороший обзор, позволяет получать картинку в высоком качестве. Осмотр сверху позволяет увидеть все проблемные места. Допустим, если сошёл снег и появилась промочка, агроном, который проходит поле по диагонали, её не заметит – в отличие от объектива квадрокоптера.
Квадрокоптер – интересный инструмент ещё и для математического анализа поля. В этом году Сергею Ткаченко довелось вместе с агрономом смотреть, как взошёл подсолнечник на поле, где испытывали очёсывающую жатку.
Агроном восхищался тем, как лежит стерня, и вблизи посевы действительно смотрелись великолепно. Ткаченко захотелось рассмотреть поле с воздуха.
– Опыт айтишника подсказал мне, что мы стоим на идеальном полигоне для компьютерного зрения: серый фон и ярко-зелёные растения. На следующий день мы облетели 15 полей квадрокоптером, сняли около 1700 фотографий и склеили их в одно полотно. Машинное зрение просканировало его и пересчитало все всходы. Мы узнали, что на этом поле в 33 гектара находится 784 352 растения. Хотя при норме высева 28 тысяч семян на гектар и 95% всхожести, растений должно было быть на 100 тысяч больше. Из этих данных можно сделать выводы, – рассказал Сергей Ткаченко.
Хозяйства нашли применение квадрокоптерам и при обработках посевов.
– Плюсы коптеров на поверхности. Классические опрыскиватели стоят 18-20 миллионов рублей, один коптер в полной боевой готовности, с двумя аккумуляторами, с двумя канистрами – 1,5 миллиона. Чтобы выйти на производительность классического опрыскивателя, понадобится четыре или пять коптеров. Однако коптером нельзя сделать всё: применить, например, гербицид в смеси, которая должна промочить почву на три сантиметра…
Но коптеры можно использовать для фунгицидной обработки, десикации, листовых подкормок, в которых применимо ультрамалое внесение.
Этот год в Краснодарском крае был идеальным для испытаний коптеров. На некоторых полях «Степи» благодаря обилию влаги подсолнечник вымахал до трёх метров. В июне возник вопрос, как провести фунгицидную обработку, если клиренс опрыскивателя – два метра. Обработки требовала большая площадь – около трёх тысяч гектаров.
– Вариант использовать авиацию мы рассматривали, но, во-первых, некоторые поля находились вплотную к населённым пунктам, а во-вторых, качество обработки самолётом всё равно хуже, – объяснил Сергей Ткаченко. – Мы наняли четыре бригады, которые предоставляли услуги по обработке посевов коптерами, и пятнадцатью коптерами за шесть дней прошли все поля.
Специалист подсчитал, что дрон Agras T 16, например, за час может обработать 10 гектаров. Для замены «классического» опрыскивателя понадобится четыре-пять коптеров. Достоинство их в том, что пятью летательными аппаратами одновременно может управлять один человек при помощи одного пульта. В систему загружается карта поля, оператор даёт команду – и рой коптеров летает самостоятельно, достаточно лишь следить за процессом и вовремя менять аккумуляторы и канистры.
Штрих-защита от человеческих рук
Информационные технологии научили технику общаться и координировать движения. «Степь» попробовала системы автопилотирования Trimble 850 и Cognitiv Pilot и оценила их достоинства.
– На втором варианте остановлюсь чуть подробнее, это крайне интересная штука, благодаря которой машины превращаются в осмысленный рой. Первый комбайн убирает полосу и сам, поднимая локальный wi-fi в поле, сообщает остальным машинам о своей работе. Система сама разбивает поле на треки и назначает, кто где работает.
Ещё одним ноу-хау «Степи» стала автоматизация процессов взвешивания урожая. Сергей Ткаченко признался, что во время уборки всегда не хватает зерновозов – но сколько их не нанимай, их никогда не будет достаточно, если на весовой стоит очередь. Агрохолдинг решил эту проблему при помощи системы штрих-кодов.
– Мы сделали книжечки со штрих-кодами и раздали их каждому комбайнёру. Комбайн убирает поле, выгружает зерно в грузовик, отрывает талон со штрих-кодом и отдаёт его водителю. Водитель, наполнив «Камаз», имеет три талона от комбайнёра (три бункера на «Камаз»), а выезжая с поля, получает ещё один штрих-код, в котором закодировано только поле. Со всем этим богатством он приезжает на ток, становится на весы и отдаёт бумажки весовщице. Та «пропикивает» все штрих-коды в разном порядке. Система сама понимает, где данные о поле и о водителе, и автоматически заполняет документы. Раньше на взвешивание у нас уходило 20 минут, теперь – пять.
Рекордное время – от того момента, как машина заехала на весы, съехала и все вопросы были решены – составило 43 секунды, – рассказал Сергей Ткаченко.
Автоматизация взвешивания упростила работу в ситуациях, когда утром нужно убрать зерно, а к вечеру отправить его в Новороссийск. Программа автоматически формировала ТТН с указанием грузоотправителя, грузополучателя, владельца транспорта и другими данными. Кроме того, на весовой был установлен комплект Infratec ™, который во время взвешивания отбирал пробы и буквально за минуту анализировал зерно и выдавал отчёт о влажности, протеине и других характеристиках пшеницы.
Система штрих-кодов, говорит эксперт, стала в каком-то смысле заделом на будущее – когда контроль за урожаем станет не частным выбором хозяйства, а обязательством перед государством.
– Вы знаете, что в России принят закон о прослеживаемости зерна. Государственная информационная система только создаётся, но мы уже к ней готовы, – сказал Сергей Ткаченко. – Как только информация о каждой партии зерна потребуется, она у нас уже будет.
Статья опубликована в газете "Крестьянин" № 36 от 8.09.2021 под заголовком:«Юг будет с нормальной маржой»
Источник: https://agrobook.ru
