Проект закона «О семеноводстве» составлен с парафискальным уклоном
Проект закона «О семеноводстве» составлен с парафискальным уклоном
Законопроект о семеноводстве, вынесенный Минсельхозом России на рассмотрение в правительство в конце апреля прошлого года, по-прежнему остаётся черновым вариантом и всё ещё требует серьёзных доработок. Прежде чем сформировать свои законодательные инициативы, аграрный комитет Заксобрания Ростовской области провёл общественное обсуждение поправок с профессиональным сообществом региона.
Закон «О семеноводстве», принятый в 1997 году, в связи с кардинальными изменениями в нашей жизни и сельскохозяйственном производстве безнадёжно устарел. Правовой вакуум, возникший в сфере селекции и семеноводства, загнал АПК по ряду сельскохозяйственных культур в значительную, а иногда и полную зависимость от зарубежных производителей.
– Смысл закона в том, что семена, которые сегодня производятся, должны иметь своё лицо. То есть нужно понимать, где они производятся, кто их произвёл, и нужно отслеживать их движение по территории Российской Федерации. Для этого будет создан информационный Центр семеноводства, где, начиная от селекции и заканчивая непосредственно производителями семян, весь путь будет прослежен. Сегодня, по данным российской статистики, мы засеваем 30% площадей семенами неизвестно какого качества. Если такое семя, то понятно, какое племя. Это хорошо, что в последние годы аграриям благоприятствовали погодно-климатические условия, плюс средства господдержки помогали получать неплохие урожаи. А в целом порядка в этом вопросе нет. Взять ГМО. То, что приходит к нам из-за границы, к сожалению, никак законодательно не определено: кто должен проверять, как проверять, какие лаборатории? Кроме того, ставится вопрос и о создании государственного фонда по семенам лесных культур, – прокомментировал ситуацию заместитель спикера донского парламента, председатель комитета по аграрной политике, природопользованию, земельным отношениям и делам казачества Вячеслав Василенко.
Цифры кричат
Все дальнейшие выступления только подтверждали мысль, что федеральный закон «О семеноводстве» является стратегическим для сельского хозяйства России и продовольственной безопасности страны. Однако в том виде, в каком он представлен на обсуждение, заслуживает массу критических замечаний, поскольку содержит огромное количество избыточных обязанностей, запретов и ограничений для агробизнеса. Законопроект включает более 30 новых обязательных требований, сопряжённых с платными услугами, что неизменно приведёт к необоснованным расходам аграриев и бюджетов всех уровней. Всё это может подкосить российское семеноводство и вообще поставить жирный крест на отечественной селекции сельскохозяйственных растений. А ведь закон призван решить прямо противоположные этому задачи. Сегодня проблемы обозначены с математической конкретикой.
– В Ростовской области семенной фонд оценивается приблизительно в 700 тыс. тонн. Если по зерновым колосовым мы себя полностью обеспечиваем, то по ряду культур остаётся высокая зависимость от импортной селекции. Мы закупаем 62% семян кукурузы, порядка 86% – подсолнечника. Но особенно кричащая ситуация складывается по сахарной свёкле – практически 100% на рынке семена импортной селекции, – возмутился заместитель главы донского минсельхозпрода Дмитрий Репка.
Такое положение необходимо срочно исправлять, считает Дмитрий Анатольевич. В то же время предлагаемый закон, по его мнению, вводит чрезмерную финансовую нагрузку, какую отечественные селекционеры и производители семян не выдержат, что обеспечит конкурентное преимущество крупным иностранным компаниям.
Наука на обочине закона
Через призму науки изучил проект заведующий отделом селекции и семеноводства пшеницы и тритикале ФГБНУ «Федеральный Ростовской аграрный научный центр», член-корреспондент РАН, доктор с.-х. н., профессор Анатолий Грабовец, за плечами которого полвека практичес-кого опыта. Посетовав на вакханалию, сложившуюся в последние годы в производстве элитных семян, профессор заметил:
– Закон, конечно, нужен. Однозначно. Но проект, как мне показалось (может быть, я ошибаюсь), в основе делали для себя Россельхознадзор и Россельхозцентр с явным уклоном. О науке там часто забывают, что она существует. Поэтому система семеноводства требует уточнения. Во-первых, во главе её должен стоять оригинатор-патентообладатель.
Только он может обеспечивать чистоту сорта. Раньше госсортокомиссия часто выдавала удостоверения физлицам, юрлицам об оригинаторстве. И на сорт цеплялось три-пять таких оригинаторов в разных почвенно-климатических зонах. Мы считаем, что первичное семеноводство должен вести селекционер.
Это важно, по мнению академика, ещё и потому, что из-за применения ряда протравителей, гербицидов происходит мутагенный эффект, что влияет на наследственность сорта. Исправить его может только селекционер. А для этого в законодательных актах должна найти отражение норма: никаких оригинаторов, кроме патентообладателей. Вторым звеном должно являться семеноводческое хозяйство. Оно может выращивать оригинальные семена, но под методическим руководством патентообладателя и только по договору. Элитные семена могут выращивать сертифицированные хозяйства, количество которых должно быть регламентировано, что пойдёт на пользу в плане оперативного контроля Россельхознадзором и Россельхозцентром.
Подверг Анатолий Грабовец критике норму, существующую ещё с советских времён, делить крупные партии семян на более мелкие по регламенту протокола испытаний. Ведь от дробления ни посевные свойства, ни урожайные не изменятся. А вот стоимость оценки только по сравнению с прошлым годом выросла вдвое. Налицо выкачивание денег из производства. Это же касается и того, что срок действия результатов испытаний всего три месяца. Повторные исследования ничего нового не добавят. Но опять нужно платить.
– В то же время многолетние и многочисленные исследования по семеноведению свидетельствуют, что злаки при нормальных условиях сохраняют свою жизнеспособность два-три года. Поэтому протокол испытания образца должен быть действителен не менее года, – считает Анатолий Грабовец. – До сих пор непонятно, кто проводит апробацию посева: Россельхозцентр или Россельхознадзор? Часто бывает в этом плане неразбериха. Хотелось бы разграничений, каждый должен делать своё дело. А то по вопросам семеноводства сплошной параллелизм – заполняется несметное количество разных документов. И ещё одна проблема связана уже с карантинным сертификатом, который нужно заново получать в другом регионе. А нельзя ли в законе прописать, что карантинный сертификат должен быть единый для всей страны? Ну нельзя же так: в одной области одно, в другой – другое. Удельные княжества получаются...
Обратил селекционер внимание на то, что в общих положениях отсутствует понятие акта регистрации сортовых посевов, даже не упоминается термин роялти – неотъемлемый фрагмент семеноводства.
– В статье 7 «Испытания и оценка сортов и гибридов сельскохозяйственных растений» опущен вопрос стоимости проведения испытания. Идёт глобальное изменение климата. Иногда из-за плохой перезимовки или жестокой засухи приходится испытывать сорт третий год. И за это должен платить оригинатор. Причём за один сортоопыт около 45 тыс. рублей. Если мы хотим изучить его по всей области, то должны заплатить более 2 млн рублей. Получается импортозамещение наоборот – у иностранных фирм такие деньги найдутся.
Что примем, то и будем выполнять
Широкий простор для предложения поправок дал проект директору ФГБУ Государственного центра агрохимической службы «Ростовский», доктору биологических наук профессору Ольге Назаренко.
– Всецело поддерживаю Анатолия Ивановича. Но хочу оценить этот закон не с точки зрения семеноводства, а с точки зрения формирования вообще законодательных основ. Да, действительно, этот закон необходим. Но что сразу бросилось в глаза – это громоздкость. Добрую половину положений можно перенести в отраслевые стандарты. Если мы пропишем всё в законе, мы должны исполнять это, не меняя ничего. Но мы же знаем, что ситуация складывается со временем так, что приходится менять какие-то технологии, какие-то документы. А у меня впечатление, что закон перегружен вот этими вопросами, которые относятся к чистой технологии. И, кстати, не касаются вопросов, действительно связанных с рекомендацией работ по семеноводству. Это и контролирующие органы, и производители, и научные исследования, и оригинаторы семян, и селекционеры, которые создают эти семена. Хотелось бы высказать замечания и по первой статье, разъясняющей основные понятия. 46 определений! Из 46 в тексте закона я нашла только 12. Зачем тогда эти определения даются? В статье 4 (Полномочия правительства) говорится о родах и видах сельскохозяйственных растений, но этого определения в понятиях нет.
Обратила внимание Ольга Георгиевна и на то, что некоторые определения не соответствуют терминам, прописанным в ГОСТе. Такая интерпретация чревата тем, что неспециалисты, которые принимают решения в этой области, могут совершить ошибки. Полномочия федеральных органов исполнительной власти прописаны только в сфере сельскохозяйственных растений, а кто будет осуществлять семеноводство лесных растений, не сказано ни слова.
– В полномочиях федерального органа исполнительной власти, отвечающего за семеноводство сельскохозяйственных растений, нет очень важной позиции – прав по модернизации, развитию и обеспечению функционирования учреждений сортоиспытательной сети. Впервые эти учреждения в законе упоминаются только в ст. 7 п. 4, но откуда они возникли, кто они и к кому принадлежат? И кстати в положении Минсельхоза нет полномочий по нормативно-правовому регулированию именно семеноводства сельскохозяйственных растений. Там есть нормативно-правовое регулирование растениеводства. И всё. То есть получается, что какие-то моменты упущены. Из-за этого закон в единую базу не складывается.
Формализма в проекте много. Так, определены учреждения и их подведомственность, которые должны проводить молекулярно-генетический анализ. Вот только для выполнения таких задач они не оснащены совершенно. Из статьи о международном сотрудничестве выпало всё, что касается лесных насаждений. И таких недоработок, которые, по мнению Ольги Назаренко, в законодательном акте просто недопустимы, к сожалению, достаточно.
– Мне кажется, убрав из этого проекта излишнюю регламентацию в отраслевые стандарты и более чётко определив взаимосвязи между проверяющими органами и органами, которые управляют организациями, мы получим хороший закон. А сейчас – да, его нужно дорабатывать, – сделала вывод Ольга Георгиевна.
Услышит ли Москва на этот раз
По итогам обсуждения были подготовлены рекомендации с учётом вновь прозвучавших. 8 апреля все предложения аграрный комитет направил в Госдуму РФ. Но услышат ли российские законодатели своих региональных коллег на этот раз? Ведь в прошлом году ростовчане уже выходили в Минсельхоз России с очень важным для селекционного дела вопросом о принятии порядка установления официальных семеноводческих зон, который бы обеспечивал правовые основы для условий пространственной изоляции. Тогда отклика не нашли. Если и в этот раз замечания профессионалов не учтут, не получится из закона хорошего семени, а значит, и дальнейшего прорыва в отечественном семеноводстве. Но будем надеяться и ждать.
Вячеслав Василенко убеждён, что закон будет принят уже в этом году.
Статья опубликована в газете "Крестьянин" № 15 от 14.04.2021 под заголовком: «Какое семя – такое и племя»
Закон «О семеноводстве», принятый в 1997 году, в связи с кардинальными изменениями в нашей жизни и сельскохозяйственном производстве безнадёжно устарел. Правовой вакуум, возникший в сфере селекции и семеноводства, загнал АПК по ряду сельскохозяйственных культур в значительную, а иногда и полную зависимость от зарубежных производителей.
– Смысл закона в том, что семена, которые сегодня производятся, должны иметь своё лицо. То есть нужно понимать, где они производятся, кто их произвёл, и нужно отслеживать их движение по территории Российской Федерации. Для этого будет создан информационный Центр семеноводства, где, начиная от селекции и заканчивая непосредственно производителями семян, весь путь будет прослежен. Сегодня, по данным российской статистики, мы засеваем 30% площадей семенами неизвестно какого качества. Если такое семя, то понятно, какое племя. Это хорошо, что в последние годы аграриям благоприятствовали погодно-климатические условия, плюс средства господдержки помогали получать неплохие урожаи. А в целом порядка в этом вопросе нет. Взять ГМО. То, что приходит к нам из-за границы, к сожалению, никак законодательно не определено: кто должен проверять, как проверять, какие лаборатории? Кроме того, ставится вопрос и о создании государственного фонда по семенам лесных культур, – прокомментировал ситуацию заместитель спикера донского парламента, председатель комитета по аграрной политике, природопользованию, земельным отношениям и делам казачества Вячеслав Василенко.
Цифры кричат
Все дальнейшие выступления только подтверждали мысль, что федеральный закон «О семеноводстве» является стратегическим для сельского хозяйства России и продовольственной безопасности страны. Однако в том виде, в каком он представлен на обсуждение, заслуживает массу критических замечаний, поскольку содержит огромное количество избыточных обязанностей, запретов и ограничений для агробизнеса. Законопроект включает более 30 новых обязательных требований, сопряжённых с платными услугами, что неизменно приведёт к необоснованным расходам аграриев и бюджетов всех уровней. Всё это может подкосить российское семеноводство и вообще поставить жирный крест на отечественной селекции сельскохозяйственных растений. А ведь закон призван решить прямо противоположные этому задачи. Сегодня проблемы обозначены с математической конкретикой.
– В Ростовской области семенной фонд оценивается приблизительно в 700 тыс. тонн. Если по зерновым колосовым мы себя полностью обеспечиваем, то по ряду культур остаётся высокая зависимость от импортной селекции. Мы закупаем 62% семян кукурузы, порядка 86% – подсолнечника. Но особенно кричащая ситуация складывается по сахарной свёкле – практически 100% на рынке семена импортной селекции, – возмутился заместитель главы донского минсельхозпрода Дмитрий Репка.
Такое положение необходимо срочно исправлять, считает Дмитрий Анатольевич. В то же время предлагаемый закон, по его мнению, вводит чрезмерную финансовую нагрузку, какую отечественные селекционеры и производители семян не выдержат, что обеспечит конкурентное преимущество крупным иностранным компаниям.
Наука на обочине закона
Через призму науки изучил проект заведующий отделом селекции и семеноводства пшеницы и тритикале ФГБНУ «Федеральный Ростовской аграрный научный центр», член-корреспондент РАН, доктор с.-х. н., профессор Анатолий Грабовец, за плечами которого полвека практичес-кого опыта. Посетовав на вакханалию, сложившуюся в последние годы в производстве элитных семян, профессор заметил:
– Закон, конечно, нужен. Однозначно. Но проект, как мне показалось (может быть, я ошибаюсь), в основе делали для себя Россельхознадзор и Россельхозцентр с явным уклоном. О науке там часто забывают, что она существует. Поэтому система семеноводства требует уточнения. Во-первых, во главе её должен стоять оригинатор-патентообладатель.
Только он может обеспечивать чистоту сорта. Раньше госсортокомиссия часто выдавала удостоверения физлицам, юрлицам об оригинаторстве. И на сорт цеплялось три-пять таких оригинаторов в разных почвенно-климатических зонах. Мы считаем, что первичное семеноводство должен вести селекционер.
Это важно, по мнению академика, ещё и потому, что из-за применения ряда протравителей, гербицидов происходит мутагенный эффект, что влияет на наследственность сорта. Исправить его может только селекционер. А для этого в законодательных актах должна найти отражение норма: никаких оригинаторов, кроме патентообладателей. Вторым звеном должно являться семеноводческое хозяйство. Оно может выращивать оригинальные семена, но под методическим руководством патентообладателя и только по договору. Элитные семена могут выращивать сертифицированные хозяйства, количество которых должно быть регламентировано, что пойдёт на пользу в плане оперативного контроля Россельхознадзором и Россельхозцентром.
Подверг Анатолий Грабовец критике норму, существующую ещё с советских времён, делить крупные партии семян на более мелкие по регламенту протокола испытаний. Ведь от дробления ни посевные свойства, ни урожайные не изменятся. А вот стоимость оценки только по сравнению с прошлым годом выросла вдвое. Налицо выкачивание денег из производства. Это же касается и того, что срок действия результатов испытаний всего три месяца. Повторные исследования ничего нового не добавят. Но опять нужно платить.
– В то же время многолетние и многочисленные исследования по семеноведению свидетельствуют, что злаки при нормальных условиях сохраняют свою жизнеспособность два-три года. Поэтому протокол испытания образца должен быть действителен не менее года, – считает Анатолий Грабовец. – До сих пор непонятно, кто проводит апробацию посева: Россельхозцентр или Россельхознадзор? Часто бывает в этом плане неразбериха. Хотелось бы разграничений, каждый должен делать своё дело. А то по вопросам семеноводства сплошной параллелизм – заполняется несметное количество разных документов. И ещё одна проблема связана уже с карантинным сертификатом, который нужно заново получать в другом регионе. А нельзя ли в законе прописать, что карантинный сертификат должен быть единый для всей страны? Ну нельзя же так: в одной области одно, в другой – другое. Удельные княжества получаются...
Обратил селекционер внимание на то, что в общих положениях отсутствует понятие акта регистрации сортовых посевов, даже не упоминается термин роялти – неотъемлемый фрагмент семеноводства.
– В статье 7 «Испытания и оценка сортов и гибридов сельскохозяйственных растений» опущен вопрос стоимости проведения испытания. Идёт глобальное изменение климата. Иногда из-за плохой перезимовки или жестокой засухи приходится испытывать сорт третий год. И за это должен платить оригинатор. Причём за один сортоопыт около 45 тыс. рублей. Если мы хотим изучить его по всей области, то должны заплатить более 2 млн рублей. Получается импортозамещение наоборот – у иностранных фирм такие деньги найдутся.
Что примем, то и будем выполнять
Широкий простор для предложения поправок дал проект директору ФГБУ Государственного центра агрохимической службы «Ростовский», доктору биологических наук профессору Ольге Назаренко.
– Всецело поддерживаю Анатолия Ивановича. Но хочу оценить этот закон не с точки зрения семеноводства, а с точки зрения формирования вообще законодательных основ. Да, действительно, этот закон необходим. Но что сразу бросилось в глаза – это громоздкость. Добрую половину положений можно перенести в отраслевые стандарты. Если мы пропишем всё в законе, мы должны исполнять это, не меняя ничего. Но мы же знаем, что ситуация складывается со временем так, что приходится менять какие-то технологии, какие-то документы. А у меня впечатление, что закон перегружен вот этими вопросами, которые относятся к чистой технологии. И, кстати, не касаются вопросов, действительно связанных с рекомендацией работ по семеноводству. Это и контролирующие органы, и производители, и научные исследования, и оригинаторы семян, и селекционеры, которые создают эти семена. Хотелось бы высказать замечания и по первой статье, разъясняющей основные понятия. 46 определений! Из 46 в тексте закона я нашла только 12. Зачем тогда эти определения даются? В статье 4 (Полномочия правительства) говорится о родах и видах сельскохозяйственных растений, но этого определения в понятиях нет.
Обратила внимание Ольга Георгиевна и на то, что некоторые определения не соответствуют терминам, прописанным в ГОСТе. Такая интерпретация чревата тем, что неспециалисты, которые принимают решения в этой области, могут совершить ошибки. Полномочия федеральных органов исполнительной власти прописаны только в сфере сельскохозяйственных растений, а кто будет осуществлять семеноводство лесных растений, не сказано ни слова.
– В полномочиях федерального органа исполнительной власти, отвечающего за семеноводство сельскохозяйственных растений, нет очень важной позиции – прав по модернизации, развитию и обеспечению функционирования учреждений сортоиспытательной сети. Впервые эти учреждения в законе упоминаются только в ст. 7 п. 4, но откуда они возникли, кто они и к кому принадлежат? И кстати в положении Минсельхоза нет полномочий по нормативно-правовому регулированию именно семеноводства сельскохозяйственных растений. Там есть нормативно-правовое регулирование растениеводства. И всё. То есть получается, что какие-то моменты упущены. Из-за этого закон в единую базу не складывается.
Формализма в проекте много. Так, определены учреждения и их подведомственность, которые должны проводить молекулярно-генетический анализ. Вот только для выполнения таких задач они не оснащены совершенно. Из статьи о международном сотрудничестве выпало всё, что касается лесных насаждений. И таких недоработок, которые, по мнению Ольги Назаренко, в законодательном акте просто недопустимы, к сожалению, достаточно.
– Мне кажется, убрав из этого проекта излишнюю регламентацию в отраслевые стандарты и более чётко определив взаимосвязи между проверяющими органами и органами, которые управляют организациями, мы получим хороший закон. А сейчас – да, его нужно дорабатывать, – сделала вывод Ольга Георгиевна.
Услышит ли Москва на этот раз
По итогам обсуждения были подготовлены рекомендации с учётом вновь прозвучавших. 8 апреля все предложения аграрный комитет направил в Госдуму РФ. Но услышат ли российские законодатели своих региональных коллег на этот раз? Ведь в прошлом году ростовчане уже выходили в Минсельхоз России с очень важным для селекционного дела вопросом о принятии порядка установления официальных семеноводческих зон, который бы обеспечивал правовые основы для условий пространственной изоляции. Тогда отклика не нашли. Если и в этот раз замечания профессионалов не учтут, не получится из закона хорошего семени, а значит, и дальнейшего прорыва в отечественном семеноводстве. Но будем надеяться и ждать.
Вячеслав Василенко убеждён, что закон будет принят уже в этом году.
Статья опубликована в газете "Крестьянин" № 15 от 14.04.2021 под заголовком: «Какое семя – такое и племя»
Источник: https://agrobook.ru
