Эксперты рассказали, какой запас зерна нужен России
Эксперты рассказали, какой запас зерна нужен России
Наращивание объема государственного интервенционного фонда зерна до 6 миллионов тонн может обернуться чрезмерными бюджетными тратами и убытками производителей зерновых: для эффективной работы достаточно не более 1,5-3 миллионов тонн и корректировки действующего механизма интервенций, считают эксперты, опрошенные РИА Новости.
В России с 2001 года действует механизм государственных закупочных и товарных (на продажу) интервенций зерна, которые используются для стабилизации цен на зерновые культуры и поддержку аграриев. По состоянию на 5 июня 2020 года объем зерна в интервенционном фонде составлял 558,7 тысячи тонн.
Председатель правления Союза экспортеров зерна Эдуард Зернин в мае в ходе совещания с президентом РФ Владимиром Путиным предложил создать фонд продовольственного зерна на базе российского интервенционного фонда для обеспечения отечественных мукомолов зерном в периоды колебаний цен.
Минсельхоз РФ после этого сообщил, что считает целесообразным проработать возможность создания в России стабилизационного фонда зерна для обеспечения мукомольных предприятий продовольственным зерном по доступным ценам. В свою очередь Объединенная зерновая компания (ОЗК), являющаяся госагентом при проведении зерновых интервенций, указывала, что обсуждает с Минсельхозом вопрос об увеличении запасов зерна в госфонде до 6 миллионов тонн, из которых около половины могло бы быть направлено на поддержку мукомольной отрасли.
ОЗК отмечала, что этот объем примерно соответствует месячному потреблению зерна в России. По оценкам компании, около половины запасов могло бы быть направлено на поддержку мукомольной отрасли, ежемесячная потребность которой в зерне оценивалась в 1,1 миллиона тонн. Половина объема госфонда, то есть 3 миллиона тонн, могла бы обеспечить трехмесячную потребность всей страны в зерне для производства хлеба.
Эксперты сомневаются в необходимости создания настолько большого запаса, а также высказываются в пользу корректировки действующего фонда, не видя необходимости в создании нового. «Не совсем понятно, зачем объявлять фонд неэффективным и устаревшим, не предлагая параллельно ничего конкретного ему на смену. Думаю, можно было бы просто подправить существующий механизм, чтобы в нынешних условиях фонд работал эффективнее», — считает гендиректор Института конъюнктуры аграрных рынков (ИКАР) Дмитрий Рылько.
«Cчитаю, что сам по себе фонд нужен, но его размер видится поменьше — порядка 2-2,5 миллиона тонн. Если он будет больше, масштабируются риски, во-первых, постоянного негативного воздействия на рынок, что прямо или косвенно ударит по отечественным производителям зерна. Во-вторых, по хранению и реализации таких объемов: вспомним, как в течение почти десятилетия, с 2009 года, не могли от закупленных тогда девяти миллионов тонн избавиться, но и шесть — ненамного меньше», — заметил эксперт.
«Золотой» запас
Необходимость перезагрузки очевидна, поскольку фонд в настоящее время уже не может эффективно выполнять функции регулирования рынка, но нет уверенности и в том, что какой-то новый фонд сможет решить проблему, не являющуюся системной, сказал вице-президент Российского зернового союза (РЗС) Александр Корбут; возможно, рациональней иметь дополнительный запас такого зерна в Росрезерве.
Что касается объема зерна в существующем фонде, то 1-1,25 миллиона тонн было бы достаточно: если будет больше, а новых чрезвычайных ситуаций в ближайшие два года не случится, «зерно становится золотым» для бюджета, считает вице-президент РЗС. Например, покупка пшеницы даже по 100 долларов за тонну обойдется в 42 миллиарда рублей, а стоимость хранения на элеваторе в месяц — в 700 миллионов рублей, заметил он.
«Чем больше объем фонда, тем существеннее расходы на приобретение, хранение, страхование, проверку сохранности зерна в фонде, на протяжении длительного времени, пока не наступит момент на рынке, когда понадобится его реализовать. Кроме того, изъятие с рынка значительного объема зерна означает, что оно в моменте не будет реализовано на экспорт, значительный прирост которого запланирован в ближайшие пять лет», — говорит директор департамента стратегического маркетинга аналитического центра «Русагротранс» Игорь Павенский.
Он считает, что на первоначальном этапе в интервенционном фонде достаточно иметь порядка 2-3 миллионов тонн: такого двух-трехмесячного запаса должно хватить для эффективного воздействия на рынок муки и быстрого оперативного воздействия в те периоды, когда возникает необходимость в сдерживании цен на зерно. Что касается 6 миллионов тонн, то такой объем зерна может приобретаться в фонд, если валовые сборы зерновых культур стабильно будут в диапазоне 125-130 миллионов тонн в год и выше, добавил эксперт.
«Вместо того, чтобы заниматься созданием фонда, который будет экономике стоить совершенно дикого количества денег, стоит сконцентрировать усилия на рыночных инструментах, которые убирают ценовой риск и решают вопросы относительной стабильности цен», — считает директор аналитического центра «Совэкон» Андрей Сизов. В самом фонде он необходимости не видит: в условиях рыночной экономики, коей является и Россия, на рынке зерна и муки все равно будут колебания, как и во всем мире.
«Имея же некую регулируемую цену на хлеб как социальный продукт, мы помогаем всему населению, независимо от дохода. Но если цель — помочь тем, кому действительно нужны такие социальные продукты, лучше оказать им ту самую продовольственную помощь, а не помогать таким образом и бедной бабушке, и человеку с доходом 10 миллионов рублей в месяц», — заметил Сизов.
История максимумов
По итогам урожайного 2008 года, когда валовый сбор зерна в России составил невиданные с начала 1990-х 108 миллионов тонн, в интервенционный фонд было закуплено более 9,6 миллиона тонн зерна. Этот объем позволил обеспечить внутренние потребности, особенно в период засухи 2010 года, и сохранить экспортный потенциал. В конце ноября 2017 года, обновившего рекорд урожая зерновых, в интервенционном фонде хранилось порядка 4,5 миллиона тонн зерна.
Предыдущее руководство Минсельхоза на том этапе считало закупки зерна в фонд не очень эффективным инструментом, в частности, из-за невозможности избежать убытка при продаже зерна, закупленного по более высоким ценам, и высокой стоимости обслуживания (она оценивалась в 10 миллиардов рублей ежегодно).
Тогда акцент был сделан в пользу расширения экспорта зерновых культур, при условии снятия логистических издержек: с этой целью было введено субсидирование железнодорожных тарифов для перевозки зерна из отдаленных регионов к портам для дальнейших поставок на экспорт.
Закупочные интервенции зерна в России последний раз проводились в 2016 году. Товарные интервенции проводились в 2018-2019 годах, проходят они и сейчас, начавшись в апреле в качестве одной из мер по стабилизации внутреннего рынка.
По мнению Рылько, механизм, который действует сейчас — покупка и продажа аккредитованными участниками через электронные биржевые торги, — наименее травматичен для отрасли. «Я даже иностранным коллегам приводил в пример то, как российское правительство осуществляет зерновые интервенции», — заметил он.
В качестве возможных мер повышения эффективности работы действующего госфонда он указал на корректировку договорных взаимоотношений государства с элеватором, который хранит зерно: предметом договора должно стать сквозное обслуживание, с фиксацией тарифов и нормативного времени по выгрузке покупателю. Также стоит пересмотреть критерии отбора и контроля и самих элеваторов: сейчас они недостаточны, не всегда обеспечивают должный контроль, что приводит к потерям зерна. Кроме того, «наверное, целесообразно избавить фонд от кредитной зависимости от одного из госбанков», добавил он.
По мнению Корбута, существующий сейчас интервенционный фонд должен работать на условиях рыночных механизмов, а к биржевым торгам могут допускаться только переработчики. Кроме того, для повышения рентабельности мукомольной отрасли стоит предусмотреть доступ к дешевым кредитам для закупки зерна, возможно, за счет субсидий, и освобождение от налога на имущество, поскольку исторически мукомольные комбинаты занимают большие территории. Еще один вариант снижения рисков — рыночное хеджирование сделок переработчиков, учитывающее риск резкого роста стоимости зерна или срыва поставок.
Источник новости: РИА НОВОСТИ
В России с 2001 года действует механизм государственных закупочных и товарных (на продажу) интервенций зерна, которые используются для стабилизации цен на зерновые культуры и поддержку аграриев. По состоянию на 5 июня 2020 года объем зерна в интервенционном фонде составлял 558,7 тысячи тонн.
Председатель правления Союза экспортеров зерна Эдуард Зернин в мае в ходе совещания с президентом РФ Владимиром Путиным предложил создать фонд продовольственного зерна на базе российского интервенционного фонда для обеспечения отечественных мукомолов зерном в периоды колебаний цен.
Минсельхоз РФ после этого сообщил, что считает целесообразным проработать возможность создания в России стабилизационного фонда зерна для обеспечения мукомольных предприятий продовольственным зерном по доступным ценам. В свою очередь Объединенная зерновая компания (ОЗК), являющаяся госагентом при проведении зерновых интервенций, указывала, что обсуждает с Минсельхозом вопрос об увеличении запасов зерна в госфонде до 6 миллионов тонн, из которых около половины могло бы быть направлено на поддержку мукомольной отрасли.
ОЗК отмечала, что этот объем примерно соответствует месячному потреблению зерна в России. По оценкам компании, около половины запасов могло бы быть направлено на поддержку мукомольной отрасли, ежемесячная потребность которой в зерне оценивалась в 1,1 миллиона тонн. Половина объема госфонда, то есть 3 миллиона тонн, могла бы обеспечить трехмесячную потребность всей страны в зерне для производства хлеба.
Эксперты сомневаются в необходимости создания настолько большого запаса, а также высказываются в пользу корректировки действующего фонда, не видя необходимости в создании нового. «Не совсем понятно, зачем объявлять фонд неэффективным и устаревшим, не предлагая параллельно ничего конкретного ему на смену. Думаю, можно было бы просто подправить существующий механизм, чтобы в нынешних условиях фонд работал эффективнее», — считает гендиректор Института конъюнктуры аграрных рынков (ИКАР) Дмитрий Рылько.
«Cчитаю, что сам по себе фонд нужен, но его размер видится поменьше — порядка 2-2,5 миллиона тонн. Если он будет больше, масштабируются риски, во-первых, постоянного негативного воздействия на рынок, что прямо или косвенно ударит по отечественным производителям зерна. Во-вторых, по хранению и реализации таких объемов: вспомним, как в течение почти десятилетия, с 2009 года, не могли от закупленных тогда девяти миллионов тонн избавиться, но и шесть — ненамного меньше», — заметил эксперт.
«Золотой» запас
Необходимость перезагрузки очевидна, поскольку фонд в настоящее время уже не может эффективно выполнять функции регулирования рынка, но нет уверенности и в том, что какой-то новый фонд сможет решить проблему, не являющуюся системной, сказал вице-президент Российского зернового союза (РЗС) Александр Корбут; возможно, рациональней иметь дополнительный запас такого зерна в Росрезерве.
Что касается объема зерна в существующем фонде, то 1-1,25 миллиона тонн было бы достаточно: если будет больше, а новых чрезвычайных ситуаций в ближайшие два года не случится, «зерно становится золотым» для бюджета, считает вице-президент РЗС. Например, покупка пшеницы даже по 100 долларов за тонну обойдется в 42 миллиарда рублей, а стоимость хранения на элеваторе в месяц — в 700 миллионов рублей, заметил он.
«Чем больше объем фонда, тем существеннее расходы на приобретение, хранение, страхование, проверку сохранности зерна в фонде, на протяжении длительного времени, пока не наступит момент на рынке, когда понадобится его реализовать. Кроме того, изъятие с рынка значительного объема зерна означает, что оно в моменте не будет реализовано на экспорт, значительный прирост которого запланирован в ближайшие пять лет», — говорит директор департамента стратегического маркетинга аналитического центра «Русагротранс» Игорь Павенский.
Он считает, что на первоначальном этапе в интервенционном фонде достаточно иметь порядка 2-3 миллионов тонн: такого двух-трехмесячного запаса должно хватить для эффективного воздействия на рынок муки и быстрого оперативного воздействия в те периоды, когда возникает необходимость в сдерживании цен на зерно. Что касается 6 миллионов тонн, то такой объем зерна может приобретаться в фонд, если валовые сборы зерновых культур стабильно будут в диапазоне 125-130 миллионов тонн в год и выше, добавил эксперт.
«Вместо того, чтобы заниматься созданием фонда, который будет экономике стоить совершенно дикого количества денег, стоит сконцентрировать усилия на рыночных инструментах, которые убирают ценовой риск и решают вопросы относительной стабильности цен», — считает директор аналитического центра «Совэкон» Андрей Сизов. В самом фонде он необходимости не видит: в условиях рыночной экономики, коей является и Россия, на рынке зерна и муки все равно будут колебания, как и во всем мире.
«Имея же некую регулируемую цену на хлеб как социальный продукт, мы помогаем всему населению, независимо от дохода. Но если цель — помочь тем, кому действительно нужны такие социальные продукты, лучше оказать им ту самую продовольственную помощь, а не помогать таким образом и бедной бабушке, и человеку с доходом 10 миллионов рублей в месяц», — заметил Сизов.
История максимумов
По итогам урожайного 2008 года, когда валовый сбор зерна в России составил невиданные с начала 1990-х 108 миллионов тонн, в интервенционный фонд было закуплено более 9,6 миллиона тонн зерна. Этот объем позволил обеспечить внутренние потребности, особенно в период засухи 2010 года, и сохранить экспортный потенциал. В конце ноября 2017 года, обновившего рекорд урожая зерновых, в интервенционном фонде хранилось порядка 4,5 миллиона тонн зерна.
Предыдущее руководство Минсельхоза на том этапе считало закупки зерна в фонд не очень эффективным инструментом, в частности, из-за невозможности избежать убытка при продаже зерна, закупленного по более высоким ценам, и высокой стоимости обслуживания (она оценивалась в 10 миллиардов рублей ежегодно).
Тогда акцент был сделан в пользу расширения экспорта зерновых культур, при условии снятия логистических издержек: с этой целью было введено субсидирование железнодорожных тарифов для перевозки зерна из отдаленных регионов к портам для дальнейших поставок на экспорт.
Закупочные интервенции зерна в России последний раз проводились в 2016 году. Товарные интервенции проводились в 2018-2019 годах, проходят они и сейчас, начавшись в апреле в качестве одной из мер по стабилизации внутреннего рынка.
По мнению Рылько, механизм, который действует сейчас — покупка и продажа аккредитованными участниками через электронные биржевые торги, — наименее травматичен для отрасли. «Я даже иностранным коллегам приводил в пример то, как российское правительство осуществляет зерновые интервенции», — заметил он.
В качестве возможных мер повышения эффективности работы действующего госфонда он указал на корректировку договорных взаимоотношений государства с элеватором, который хранит зерно: предметом договора должно стать сквозное обслуживание, с фиксацией тарифов и нормативного времени по выгрузке покупателю. Также стоит пересмотреть критерии отбора и контроля и самих элеваторов: сейчас они недостаточны, не всегда обеспечивают должный контроль, что приводит к потерям зерна. Кроме того, «наверное, целесообразно избавить фонд от кредитной зависимости от одного из госбанков», добавил он.
По мнению Корбута, существующий сейчас интервенционный фонд должен работать на условиях рыночных механизмов, а к биржевым торгам могут допускаться только переработчики. Кроме того, для повышения рентабельности мукомольной отрасли стоит предусмотреть доступ к дешевым кредитам для закупки зерна, возможно, за счет субсидий, и освобождение от налога на имущество, поскольку исторически мукомольные комбинаты занимают большие территории. Еще один вариант снижения рисков — рыночное хеджирование сделок переработчиков, учитывающее риск резкого роста стоимости зерна или срыва поставок.
Источник новости: РИА НОВОСТИ
Источник: https://kvedomosti.ru
