Стоит ли облагать налогом личные подворья.
Стоит ли облагать налогом личные подворья.
Наши законодатели постоянно преподносят населению сюрпризы. Не забывают они и про деревню, но иногда как-то странно. Последний пример. Впервые за последние, пожалуй, 70 лет сельские личные подсобные хозяйства решили обложить налогом. Что такое произошло с нашими депутатами, какой петух и в какое место их клюнул? Эти и другие вопросы обсудили в беседе издатель портала «Крестьянские ведомости», ведущий рубрики «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцент Тимирязевской академии Игорь АБАКУМОВ и главный научный сотрудник Федерального научного центра сельскохозяйственной экономики и развития сельских территорий, профессор Тимирязевской академии Наталия ЗАРУК.
— Наталия Федоровна, объясните, что такое клюнуло, ведь с 1948 года, по-моему, у нас таких «закидонов» не было?
— Я так полагаю, что они были, начиная еще с 1923 года, когда все-таки был введен сельскохозяйственный налог. И в общем крестьянам всегда жилось непросто. Вспомним: были и трудодни, был сельхозналог. Если вы помните, у нас даже за корову, которую оценили в 600 рублей, полагался налог. Его платили крестьяне с каждого колхозного двора и с каждого единоличного крестьянского хозяйства, и достаточно большую сумму — от 30 рублей до 150 рублей. По тем меркам это достаточно высокий потолок расходов, высокий потолок, я бы сказала, оброка.
— То есть практически это был… Мало того, что это был инструмент загона крестьян в обобществленные хозяйства — колхозы и совхозы, это был еще и способ избавления крестьян от личного подсобного хозяйства, чтобы ничего не отвлекало их от общественно полезного труда, верно?
— Скорее всего да, потому что вы знаете, «сталинские поросята», «сталинские коровы» — это было достаточно серьезной темой для крестьянства. И отменили все это только в 1969 году, в принципе. После смерти Сталина – это 1953 год, несколько снизилась налоговая нагрузка на крестьянство, но она была все равно непомерной.
— В 1948 году, когда начали обкладывать данью каждый корень яблони, каждый корень вишни, крестьяне что сделали? Они просто вырубили свои сады. С тех пор мы и закупаем продовольствие потихоньку.
— Ну тут очень осторожно надо подходить к этому вопросу. Потому что на сегодняшний день личные подсобные хозяйства – это важные хозяйственные единицы, которые дают сельскому хозяйству картофель, овощи, плоды; это молоко, чуть меньше, чем сельхозорганизации сейчас, но достаточно весомые объемы; по данным за 2017 год личные подворья дали где-то 77% картофеля, а плодов и ягод – 78%. То есть это достаточно весомая часть продукции, которую производит наше сельское хозяйство. И если мы сейчас начнем душить личные подворья, то мы можем получить много проблем.
— Вот вы произнесли ключевую фразу, слово «душить». Слово «душить» имеет совершенно конкретный смысл, то есть — сократить количество личных подсобных хозяйств. Если я правильно помню, у нас личные подсобные хозяйства в последнее время обвиняли в чем угодно: в том, что они распространяют африканскую чуму свиней, и им запретили держать свиней, а свинья – это ведь основной продукт, основной источник дохода. Им запретили много чем заниматься.
Вам не кажется, что это попытка монополизировать продовольственный рынок и избавить его от маленьких фермочек, от вкусных яблочек, вкусных колбасок?
— Чистые экологические продукты – это в личном подворье. Но вы знаете, я немножко в другое русло переведу разговор. На постсоциалистическом пространстве у нас все-таки ушли многие страны от личных подсобных хозяйств больше к фермерству, к кооперативам, потому что там есть достаточно претендентов, для того чтобы это развивать.
— Там 200-летняя история.
— Сегодняшний документ, который мы обсуждаем, — это патентная система. Вообще патентная система – это здорово, это очень хорошо для индивидуального предпринимателя. Почему? Потому что виды деятельности он может легализовать. Вот хочу я выращивать цветы на своем участке и эти цветы продавать; чтобы мне их продать, у меня не было вида деятельности, под который подходил патент. Но еще один момент, обращаю на это внимание: у нас ведь почему эта насущная проблема так встала остро? Потому что у нас денежные потоки стали контролироваться и частных физических лиц, индивидуальных предпринимателей. Поэтому вам могут задать вопрос, почему у вас на карточке деньги и в таком объеме.
И вы должны представить определенный документ, подтверждающий все это.
Поэтому ругать совсем патентную систему я бы не стала, но подходить с точки зрения… Вы знаете, что до 2015 года денежные потоки контролировал банк, банковская сфера, а с 2015 года это поручение выполняет налоговая инспекция. И соответственно этот контроль ввели для того, чтобы видеть, какой у нас доход у всех. Видимо, причина — недобор бюджета. Конечно же, к этому подводят наши контрольные органы. Но тут самое главное другое. Надо сделать так, чтобы патентная система не душила, а помогала развивать предпринимательство.
— Для того чтобы у нас была полная ясность. Этим вопросом наверняка и налоговики интересуются. У многих из них тоже есть подсобные хозяйства, особенно на юге. Это мы все знаем, не будем, так сказать, тыкать пальцем. Я хочу, чтобы они поняли, что такое личные подсобные хозяйства для людей, у которых очень низкий доход.
Росстат в ходе недавней сельхозпереписи выявил любопытную тенденцию: с одной стороны, за 10 лет с 2006 по 2016-е гг. в стране вдвое сократилась численность фермеров, а с другой стороны, на 1 миллион увеличилось число личных подсобных хозяйств, их более 23 миллионов сейчас. У налоговиков поэтому аппетиты выросли?
И у меня еще вопрос-продолжение – или они провели газ на село на 100%, или они провели туда канализацию, или они провели туда водопровод, чтобы люди из колодца, из рек грязных воду не черпали, или они там школы построили, или они там медицинские пункты построили? Или у нас количество бедных уменьшилось в деревне, что им надо уже налогом всех обложить? Почему такой диссонанс между реальностью и желаниями? Слишком много хотят, как вы считаете?
— Я все-таки полагаю, что это не инициатива налоговых органов, хотя, конечно, на данном этапе все-таки здесь больше контрольные функции налоговиков проявляются. Я все-таки считаю, что первая задача, именно посыл этого документа – это все-таки легализовать аграрный бизнес. Потому как многие из-за того, что все-таки рабочих мест не хватает, создают в своих приусадебных хозяйствах не только для себя продукцию, но уже и продукцию, с которой можно выходить на рынок, экологически чистую продукцию.
— Наталия Федоровна, дело в том, что в законе о личном подсобном хозяйстве разрешено торговать продукцией, произведенной на своем личном огороде. Но у нас порядка 3%, по разным оценкам — от 3% до 5% крупных личных подсобных хозяйств, которые зарегистрированы как ЛПХ и не платят поэтому налогов. Но это всего лишь 3%. Это 3%, и все прекрасно знают, кто эти люди. Все прекрасно знают, под какой крышей эти люди работают.
Все прекрасно знают, что есть юридические, административные и экономические рычаги, для того чтобы привести их в чувство, чтобы они зарегистрировались как предприниматели. Так зачем же под налог, под патент подводить все сельское население?
— Ну вот тут, конечно, нужно задуматься, потому что, включая в 346-ю статью 43-й и 45-й пункты патентной системы и соответствующие виды деятельности, наверное, исходили из благих побуждений организовать предпринимательскую деятельность в сельскохозяйственном производстве индивидуальных предпринимателей.
— А у нас появились консультационные службы?
— К сожалению, они не работают. Не хватает инфраструктуры и логистики.
— Может быть, ее сначала надо создать?
— Согласно доктрине продовольственной безопасности, по многим позициям мы уже вышли на те цифры, которые стоят в самом документе. И по экспорту… Наша задача, ее президент поставил — увеличить экспорт и производить конкурентоспособную продукцию. Здесь очень много важных моментов. Но, конечно, обычные личные подсобные хозяйства – это, естественно не для налоговиков работа. И я за то, чтобы патентная система была создана, сделана очень четко.
Ведь понимаете, в законе о личных подсобных хозяйствах написано, что это — некоммерческая деятельность. Если мы обратимся к Гражданскому кодексу, то что такое предпринимательская деятельность? Это развитие своей самодостаточной деятельности с целью получения прибыли. А в Налоговом кодексе мы видим… Я думаю, эти виды предпринимательской деятельности перекликаются с ЛПХ…
— Вы начали очень интересную тему о том, что личные подсобные хозяйства – это способ задержать людей в деревне. Это возможность создать народонаселение, чтобы плавно люди перетекали из города в деревню. Но для этого нужно создать условия. Какие условия надо создать, на ваш взгляд экономиста?
— Сейчас Министерством сельского хозяйства и нашим научным центром разработана стратегия развития сельских территорий до 2030 года. Там ставятся определенные задачи, которые необходимо решить обязательно. Если говорить о проблемах, их достаточно много. Сейчас вы затронули одну — оплату труда, а ведь она составляет всего 57% от средней по экономике страны. Это печально, очень печально.
— Более того, она планируется в размере половины от экономики. Заранее сельского жителя объявляют ущербным, говорят, что он не может получать больше половины от того, что получают в городах.
— Избежать нужно всех этих острых углов при решении данной проблемы. Нужно сохранить село, это, конечно, задача главнейшая, на мой взгляд. Потом выделение средств государственных, бюджетных, на которые должны строить дороги, больницы. У нас, наоборот, все оптимизировали, вы знаете. Ну что это такое, когда только приблизительно 167 миллиардов рублей даются на село? Это очень маленькая цифра. Ее, конечно, надо увеличивать. Для того чтобы оставить молодого человека в селе, там должна быть хорошая инфраструктура: школа, садик, дороги. Он должен общаться с такими же людьми, как он — инженером, учителем, агрономом. Ведь сельская интеллигенция должна быть главенствующей, естественно, в союзе с крестьянами. А это требует огромных вложений. На сегодняшний день проблемы эти нужно обязательно решать.
— Как вы полагаете, этот законопроект будет принят или нет?
— Я все-таки полагаю, что он будет принят, но только в каком виде — это вопрос.
— То есть вы полагаете, что его нужно модернизировать?
— Мы пытаемся по крайней мере предложить какие-то свои решения, свое видение этой проблемы.
— Дай вам бог удачи.
— Наталия Федоровна, объясните, что такое клюнуло, ведь с 1948 года, по-моему, у нас таких «закидонов» не было?
— Я так полагаю, что они были, начиная еще с 1923 года, когда все-таки был введен сельскохозяйственный налог. И в общем крестьянам всегда жилось непросто. Вспомним: были и трудодни, был сельхозналог. Если вы помните, у нас даже за корову, которую оценили в 600 рублей, полагался налог. Его платили крестьяне с каждого колхозного двора и с каждого единоличного крестьянского хозяйства, и достаточно большую сумму — от 30 рублей до 150 рублей. По тем меркам это достаточно высокий потолок расходов, высокий потолок, я бы сказала, оброка.
— То есть практически это был… Мало того, что это был инструмент загона крестьян в обобществленные хозяйства — колхозы и совхозы, это был еще и способ избавления крестьян от личного подсобного хозяйства, чтобы ничего не отвлекало их от общественно полезного труда, верно?
— Скорее всего да, потому что вы знаете, «сталинские поросята», «сталинские коровы» — это было достаточно серьезной темой для крестьянства. И отменили все это только в 1969 году, в принципе. После смерти Сталина – это 1953 год, несколько снизилась налоговая нагрузка на крестьянство, но она была все равно непомерной.
— В 1948 году, когда начали обкладывать данью каждый корень яблони, каждый корень вишни, крестьяне что сделали? Они просто вырубили свои сады. С тех пор мы и закупаем продовольствие потихоньку.
— Ну тут очень осторожно надо подходить к этому вопросу. Потому что на сегодняшний день личные подсобные хозяйства – это важные хозяйственные единицы, которые дают сельскому хозяйству картофель, овощи, плоды; это молоко, чуть меньше, чем сельхозорганизации сейчас, но достаточно весомые объемы; по данным за 2017 год личные подворья дали где-то 77% картофеля, а плодов и ягод – 78%. То есть это достаточно весомая часть продукции, которую производит наше сельское хозяйство. И если мы сейчас начнем душить личные подворья, то мы можем получить много проблем.
— Вот вы произнесли ключевую фразу, слово «душить». Слово «душить» имеет совершенно конкретный смысл, то есть — сократить количество личных подсобных хозяйств. Если я правильно помню, у нас личные подсобные хозяйства в последнее время обвиняли в чем угодно: в том, что они распространяют африканскую чуму свиней, и им запретили держать свиней, а свинья – это ведь основной продукт, основной источник дохода. Им запретили много чем заниматься.
Вам не кажется, что это попытка монополизировать продовольственный рынок и избавить его от маленьких фермочек, от вкусных яблочек, вкусных колбасок?
— Чистые экологические продукты – это в личном подворье. Но вы знаете, я немножко в другое русло переведу разговор. На постсоциалистическом пространстве у нас все-таки ушли многие страны от личных подсобных хозяйств больше к фермерству, к кооперативам, потому что там есть достаточно претендентов, для того чтобы это развивать.
— Там 200-летняя история.
— Сегодняшний документ, который мы обсуждаем, — это патентная система. Вообще патентная система – это здорово, это очень хорошо для индивидуального предпринимателя. Почему? Потому что виды деятельности он может легализовать. Вот хочу я выращивать цветы на своем участке и эти цветы продавать; чтобы мне их продать, у меня не было вида деятельности, под который подходил патент. Но еще один момент, обращаю на это внимание: у нас ведь почему эта насущная проблема так встала остро? Потому что у нас денежные потоки стали контролироваться и частных физических лиц, индивидуальных предпринимателей. Поэтому вам могут задать вопрос, почему у вас на карточке деньги и в таком объеме.
И вы должны представить определенный документ, подтверждающий все это.
Поэтому ругать совсем патентную систему я бы не стала, но подходить с точки зрения… Вы знаете, что до 2015 года денежные потоки контролировал банк, банковская сфера, а с 2015 года это поручение выполняет налоговая инспекция. И соответственно этот контроль ввели для того, чтобы видеть, какой у нас доход у всех. Видимо, причина — недобор бюджета. Конечно же, к этому подводят наши контрольные органы. Но тут самое главное другое. Надо сделать так, чтобы патентная система не душила, а помогала развивать предпринимательство.
— Для того чтобы у нас была полная ясность. Этим вопросом наверняка и налоговики интересуются. У многих из них тоже есть подсобные хозяйства, особенно на юге. Это мы все знаем, не будем, так сказать, тыкать пальцем. Я хочу, чтобы они поняли, что такое личные подсобные хозяйства для людей, у которых очень низкий доход.
Росстат в ходе недавней сельхозпереписи выявил любопытную тенденцию: с одной стороны, за 10 лет с 2006 по 2016-е гг. в стране вдвое сократилась численность фермеров, а с другой стороны, на 1 миллион увеличилось число личных подсобных хозяйств, их более 23 миллионов сейчас. У налоговиков поэтому аппетиты выросли?
И у меня еще вопрос-продолжение – или они провели газ на село на 100%, или они провели туда канализацию, или они провели туда водопровод, чтобы люди из колодца, из рек грязных воду не черпали, или они там школы построили, или они там медицинские пункты построили? Или у нас количество бедных уменьшилось в деревне, что им надо уже налогом всех обложить? Почему такой диссонанс между реальностью и желаниями? Слишком много хотят, как вы считаете?
— Я все-таки полагаю, что это не инициатива налоговых органов, хотя, конечно, на данном этапе все-таки здесь больше контрольные функции налоговиков проявляются. Я все-таки считаю, что первая задача, именно посыл этого документа – это все-таки легализовать аграрный бизнес. Потому как многие из-за того, что все-таки рабочих мест не хватает, создают в своих приусадебных хозяйствах не только для себя продукцию, но уже и продукцию, с которой можно выходить на рынок, экологически чистую продукцию.
— Наталия Федоровна, дело в том, что в законе о личном подсобном хозяйстве разрешено торговать продукцией, произведенной на своем личном огороде. Но у нас порядка 3%, по разным оценкам — от 3% до 5% крупных личных подсобных хозяйств, которые зарегистрированы как ЛПХ и не платят поэтому налогов. Но это всего лишь 3%. Это 3%, и все прекрасно знают, кто эти люди. Все прекрасно знают, под какой крышей эти люди работают.
Все прекрасно знают, что есть юридические, административные и экономические рычаги, для того чтобы привести их в чувство, чтобы они зарегистрировались как предприниматели. Так зачем же под налог, под патент подводить все сельское население?
— Ну вот тут, конечно, нужно задуматься, потому что, включая в 346-ю статью 43-й и 45-й пункты патентной системы и соответствующие виды деятельности, наверное, исходили из благих побуждений организовать предпринимательскую деятельность в сельскохозяйственном производстве индивидуальных предпринимателей.
— А у нас появились консультационные службы?
— К сожалению, они не работают. Не хватает инфраструктуры и логистики.
— Может быть, ее сначала надо создать?
— Согласно доктрине продовольственной безопасности, по многим позициям мы уже вышли на те цифры, которые стоят в самом документе. И по экспорту… Наша задача, ее президент поставил — увеличить экспорт и производить конкурентоспособную продукцию. Здесь очень много важных моментов. Но, конечно, обычные личные подсобные хозяйства – это, естественно не для налоговиков работа. И я за то, чтобы патентная система была создана, сделана очень четко.
Ведь понимаете, в законе о личных подсобных хозяйствах написано, что это — некоммерческая деятельность. Если мы обратимся к Гражданскому кодексу, то что такое предпринимательская деятельность? Это развитие своей самодостаточной деятельности с целью получения прибыли. А в Налоговом кодексе мы видим… Я думаю, эти виды предпринимательской деятельности перекликаются с ЛПХ…
— Вы начали очень интересную тему о том, что личные подсобные хозяйства – это способ задержать людей в деревне. Это возможность создать народонаселение, чтобы плавно люди перетекали из города в деревню. Но для этого нужно создать условия. Какие условия надо создать, на ваш взгляд экономиста?
— Сейчас Министерством сельского хозяйства и нашим научным центром разработана стратегия развития сельских территорий до 2030 года. Там ставятся определенные задачи, которые необходимо решить обязательно. Если говорить о проблемах, их достаточно много. Сейчас вы затронули одну — оплату труда, а ведь она составляет всего 57% от средней по экономике страны. Это печально, очень печально.
— Более того, она планируется в размере половины от экономики. Заранее сельского жителя объявляют ущербным, говорят, что он не может получать больше половины от того, что получают в городах.
— Избежать нужно всех этих острых углов при решении данной проблемы. Нужно сохранить село, это, конечно, задача главнейшая, на мой взгляд. Потом выделение средств государственных, бюджетных, на которые должны строить дороги, больницы. У нас, наоборот, все оптимизировали, вы знаете. Ну что это такое, когда только приблизительно 167 миллиардов рублей даются на село? Это очень маленькая цифра. Ее, конечно, надо увеличивать. Для того чтобы оставить молодого человека в селе, там должна быть хорошая инфраструктура: школа, садик, дороги. Он должен общаться с такими же людьми, как он — инженером, учителем, агрономом. Ведь сельская интеллигенция должна быть главенствующей, естественно, в союзе с крестьянами. А это требует огромных вложений. На сегодняшний день проблемы эти нужно обязательно решать.
— Как вы полагаете, этот законопроект будет принят или нет?
— Я все-таки полагаю, что он будет принят, но только в каком виде — это вопрос.
— То есть вы полагаете, что его нужно модернизировать?
— Мы пытаемся по крайней мере предложить какие-то свои решения, свое видение этой проблемы.
— Дай вам бог удачи.
Источник: http://kvedomosti.ru
