Почему в России не решен земельный вопрос.

Прошло 100 лет со дня Октябрьской революции в России, когда прозвучал лозунг «Земля – крестьянам». С тех пор много воды утекло. Бывало всякое, но в 90-е годы вновь объявили, что землю отдают крестьянам, то есть тем, кто ее обрабатывает. Но земельные отношения не определены до сих пор. Вопросов остается много. Особенно остро стоит вопрос о земле в южных регионах, в частности, в Краснодарском крае. Фермеров потихоньку продолжают сгонять с земли, огромные участки захватывают крупные агрохолдинги. Часто возникают споры, но фермеры утверждают, что иногда судиться просто бесполезно. Суды выносят решения, как правило, в пользу крупных агрохолдингов. Чтобы лучше разобраться в проблеме и обсудить пути ее решения, издатель портала «Крестьянские ведомости», ведущий программы «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцент Тимирязевской академии Игорь АБАКУМОВ встретился с известным специалистом по проблемам землепользования. Это директор Центра агропродовольственной политики Академии народного хозяйства при президенте Российской Федерации Наталья ШАГАЙДА.
— Наталья Ивановна, кому сейчас принадлежит земля? Почему фермеров сгоняют с этой земли? Что происходит спустя 100 лет?
— Как ни странно, все забыли, где наши ваучеры, которые раздали всем.
— Кстати, а где мой ваучер, Наталья Ивановна?
— Я вообще удивляюсь, почему никого не волнует, куда делись наши ваучеры. Даже журналисты по этому поводу не проводят расследования. А землю отдали в 90-х годах сельским жителям, и в основном формально она еще принадлежит им. Она активно перераспределяется в тех регионах, где есть спрос. Но даже в тех регионах, где очень большой спрос (это Ростовская область, Краснодарский край и Ставропольский край), земля пока принадлежит именно тем первым пайщикам, которые землю получили во время приватизации. Но в разных областях активно идут процессы, когда эта земля переходит юридическим лицам. И в России уже есть очень крупные землевладения. Никто не знает, на каком праве это основывается, потому что у нас не проводится учет, кому принадлежит земля. Только землевладельцы хвастаются: «У меня 300 тысяч, 400 тысяч».
— Уже есть 800 тысяч, а у кого-то даже миллион, но пока это не зарегистрировано.
— Правильно, потому что, куда бы мы ни посмотрели, не найдем место, где бы это числилось. Это нигде не учитывается. То есть гектары учитываются как отдельные участки. Может быть, это дочерние компании, а вот кому принадлежит земля среди юридических лиц – неясно.
— Наталья Ивановна, вы прекрасно знаете, на что жалуются фермеры. Что вы думаете по этому поводу?
— Я много времени занимаюсь этими вопросами и собираю информацию. Проблемы накапливаются одна за другой уже много-много лет. И в принципе, конечно, не все из них разрешаемые. Но люди не должны доводиться до такого состояния, чтобы они что-то демонстративно требовали. Проблемы на Кубани. Тут все дело в том, что действительно Краснодарский край – это лучше, чем Ростов или Ставрополь: близость портов, плодородная земля, возможность получать хороший урожай.
— Ну и самая дорогая земля в России.
— Да. А почему она дорогая? Потому что продукции с нее получают много, и это выгодная продукция. У нас уже пшеница вполне рентабельна. У нас вообще практически все культуры высокорентабельные стали. Соответственно, это вопрос только денег. А в Краснодарском крае около 30% всех посевов находятся в пользовании или в собственности фермеров. И поэтому куда там двигаться, осваивать какие-то менее плодородные места, когда есть 30% земли вот таких маленьких хозяйств. И каждый из этих людей, этих фермеров очень сильный. Но есть махина, которая выше их, она, конечно же, проходит по ним катком.
— Вы имеете в виду агрохолдинги, правильно?
— Ну, как сказать. Конечно, тут вопрос даже не в агрохолдингах, тут вопрос судов, их независимости. Вот в чем главная проблема.
— Так это же совокупная система.
— Но суд не должен смотреть – холдинг, не холдинг. Он должен руководствоваться — законом.
— Это в идеале, Наталья Ивановна. Но мы же земные люди, правда?
— Понятно. Но получается, что главное — вот это звено. Если это звено не работает, то никакие права людей защищены не будут.
— Вот смотрите, что пишут. «В России создана мафиозная аграрная система, которая стала непобедимой», – это из Тюменской области. «Печально все это слышать, творится земельный беспредел», – это пишут люди, которые говорят о бандитском беспределе. «Земля далеко от Краснодара будет зарастать бурьяном, а в Краснодаре будут отнимать землю у фермеров». В общем, есть десятки, если уже не сотня сообщений, которые говорят о том, что это самая главная тема. И то, что вы говорите – это совершенно верно.
— Мне кажется, тут даже две стороны. Первая сторона – это то, что люди, уже работающие сейчас на земле, не могут защитить свои права в судах. А другая часть проблемы – это то, что с каким-то удивительным постоянством в законе об обороте земель (уж казалось, закон такой большой, уж можно за ним проследить) появляются и появляются статьи, которые идут в ущерб именно мелким производителям. Ну, например, появилась неожиданно такая норма, — мы тут ее недавно обсуждали, и я все призывала позвать, как говорится, «автора в студию» – почему-то вдруг оказалось, что по истечении срока аренды тот, кто эту землю арендовал, становится в один ряд со всеми остальными, кто вообще не имел к этой земле отношения
— У него же первоочередное право должно быть.
— В другой статье об этом написано, что тот фермер, который хорошо обрабатывал землю, у кого нет наказаний со стороны Россельхознадзора, имеет преимущественное право аренды. Вообще встает вопрос: как тут реализовать это преимущественное право? Но вдруг появилась в другой статье такая норма, что «он имеет право наряду» … Ему земельный участок могут предоставить на таком же основании, как и другим, по нормам Земельного кодекса. А это значит – пойди, заяви, встань в ряд со всеми. Участок выставят на аукцион. А у нас нет ограничения по участникам аукциона. У нас может на фермерскую землю претендовать условный гражданин. Даже не нужно, чтобы он имел образование или имел фермерский опыт.
И вот так появляются статья за статьей. Это опасная тенденция. Поэтому, собственно говоря, всего несколько дней назад в Министерстве состоялась конференция для обсуждения ситуации. Мы много громко об этом говорили. И, наверное, эти «мухи», причем все, нужно вычищать. Но они, конечно, появляются не случайно.
— Наталья Ивановна, сейчас все громче звучат предложения о том, чтобы ограничить землепользование, размер земли в одних руках – либо у физического лица, либо у юридического лица. И предлагают даже ограничить до 10% земель муниципалитета. Насколько я знаю, в Европе это общепринятая практика.
— Ну, во-первых, есть страны (и таких немало), где запрещено иметь землю в руках у юридического лица.
Второе. Вы говорите об ограничении, но пока я слышу и вижу по тому, что происходит, что ограничиваются права именно физического лица, фермера. Например, опять же непонятно, каким образом появилось в законе «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» такое новшество, где сказано, что субъекты Российской Федерации должны установить минимальные и максимальные размеры участка, предоставляемого для фермерского хозяйства. При этом не сказано – в собственность, в аренду, за плату, бесплатно. И в результате стали ограничивать все, даже предоставление в аренду.
Арендовал фермер 250 гектаров в Краснодарском крае, а теперь – потолок. Теперь можно предоставлять в аренду 200, а 50 га, говорят, отдай. То есть такие вещи появляются. И понятно, что холдинги крупные в выигрыше – у них есть юристы, освобожденные юристы. А у фермеров нет надежды, кроме как на Ассоциацию крестьянских (фермерских) хозяйств, только она их может защитить. Иначе мы будем наблюдать и дальше распространение практики вынуждения отдачи земли. И понятно – почему.
— Мой коллега, главный редактор журнала «Председатель» из Новосибирска, назвал такое законодательство «земельным апартеидом по отношению к фермерам». Насколько это резко и насколько это справедливо, как вы считаете?
— Ну, в принципе, я говорю, что дело всегда обстоит так. Одна сторона вносит предложения, и она исходит из каких-то своих интересов. В Думе есть представители фермерского движения, они должны внимательно за этим следить и объяснять своим коллегам, говорить, почему что-то делать нельзя. Но для этого должно быть общее понимание, что небольшой производитель, фермер – это вообще на самом деле основа всего. Когда говорят: «Вот они мало производят. А большие современные компании производят много и по современным технологиям», – в этом есть правда. Но те, кто работает в этих больших компаниях, они ведь работают с наемными людьми, часто завозимыми из других регионов даже. А руководители этих хозяйств живут в Москве. Им совершенно все равно, что будет там.
— Что будет происходить на этой территории.
— А вот люди, которые там живут, – это могут быть фермерские хозяйства, это могут быть небольшие кооперативы, могут быть хозяйственные предприятия, которые не включены в эту мощную систему холдингов. Они все являются потерпевшими в этой ситуации.