Альтернативы электронной ветсертификации в РФ нет
Альтернативы электронной ветсертификации в РФ нет
Заместитель руководителя Россельхознадзора Николай Власов рассказывает, почему электронный режим ветеринарной сертификации лучше и почему в России ее пока нет
В последнее время идет много споров вокруг введения электронной ветеринарной сертификации продукции животноводства и продуктов питания. Ее сторонники доказывают необходимость этой системы для обеспечения пищевой и биологической безопасности в стране, а также для снижения финансовой нагрузки для бизнеса за счет отказа от платных бумажных ветсертификатов.
Но есть и противники, которые видят во введении этой сертификации дополнительный контроль, излишнее административное давление.
О том, что представляет собой ветеринарная сертификация продукции животноводства в электронном виде, какие преимущества она дает для бизнеса и защиты продовольственного рынка и что препятствует ее введению в России, "Интерфаксу" рассказал заместитель руководителя Россельхознадзора Николай Власов.
- Вопрос о необходимости введения электронной сертификации обсуждается уже много лет. С одной стороны, бизнес жалуется на огромные затраты, связанные с необходимостью оформлять сертификаты в бумажном виде, с другой – Россельхознадзор создает технические средства для этого нововведения. А дело не движется. В каком состоянии эта проблема сейчас? - Вопрос этот действительно, как говорят, с бородой. Ему уже много лет, и все эти годы было множество обсуждений, поручений, собраний, совещаний. Но если не считать наших усилий по созданию технических и технологических средств обеспечения ветеринарной сертификации на новый, современный лад, то других практических действий не было.
Современный этап этого многотрудного процесса можно назвать периодом ожиданий и разочарований, поскольку он создает впечатление: ну вот-вот что-то кардинально изменится… И опять ничего не меняется.
В результате на сегодня ветеринарная сертификация представляет собой все тот же высокозатратный, низкотехнологичный, коррупциогенный механизм, который далеко не в полной мере обеспечивает выполнение тех функций, которые он должен исполнять. А это важнейшие функции – обеспечение пищевой и биологической безопасности, прослеживаемости животных и продукции животного происхождения. Причем прослеживаемость – это фундамент всех современных схем обеспечения пищевой и биологической безопасности, которые созданы в передовых странах мира. При этой системе потребитель имеет полную информацию о продукции – от сырья, из которого она изготовлена, до прилавка.
- В чем причина торможения? Ведь поручений о введении этой системы было дано немало.
- Поручения давались не раз, не два и даже не три. Причем совершенно всеми высшими должностными лицами государства, которые имели или имеют отношение к этим вопросам. Однако, несмотря на это, электронная ветеринарная сертификация так и не введена, хотя технические условия для этого мы давно создали. Россельхознадзор уже четвертый год проводит весь объем ветеринарной сертификации, за который отвечает, в электронном виде.
Но, поскольку бесплатная электронная сертификация не легализована, мы вынуждены распечатывать эти сертификаты на дорогой бумаге, а бизнес вынужден платить и за бланки, и за их оформление, которым занимаются региональные ветеринарные службы.
Причин торможения много, но одна из них в том, что путь к ветеринарной сертификации в электронном виде преградили большие деньги. Настолько большие, что пока перевешивают все распоряжения. Будем надеяться, что только пока.
- И все-таки насколько большие?
- Большей частью мы имеем лишь оценочные величины. Достаточно точно известны лишь затраты на приобретение бланков, которые используются при бумажной сертификации, и оплата оформления бумажных сертификатов на этих бланках. В прошлом году, например, было выпущено 57 млн бланков, это примерно 1,5 - 2 млрд рублей. Эти деньги изъяты из сельского хозяйства и пищевого производства и при "помощи" госветслужб регионов, которые занимаются оформлением ветсертификатов, перекочевали в бюджеты компаний, выпускающих полиграфическую продукцию.
Услуги по заполнению бланков оцениваются примерно в 7 - 8 млрд рублей за год. Эти деньги также изымаются из реального сектора и используются для финансирования субъектовых госветслужб. Хотя такое финансирование, а подчеркну, что это финансирование обеспечения безопасности, должно осуществляться за счет бюджетов регионов.
Есть еще и косвенные затраты на оформление сертификатов. Их величину мы подсчитать, естественно, не можем. Но бизнес-сообщество оценивает их примерно в 20 млрд рублей в год. Эти деньги также изымаются из сельского хозяйства и пищевого производства и идут не совсем понятно на что. Но большей частью исполняют роль восполнителя затрат региональных бюджетов.
Но, как оказалось, даже не это главные причины торможения. Главное вообще лежит не в сфере ветеринарии.
Так получилось, что в предыдущие годы основных интересантов мы еще и не видели в полном объеме, только догадывались о них. Сейчас, в решающей фазе борьбы за внедрение прослеживаемости на основе электронной ветеринарной сертификации, они сами себя обозначили, ополчившись против электронной ветеринарной сертификации сами и подключив к процессу "ополчения" тех, через кого они могут оказывать свое влияние на процесс принятия решений.
Дело вот в чем. В России так исторически сложилось, что ветсертификат – это не только средство удостоверения безопасности продукции, но еще и средство обеспечения прослеживаемости. При введении электронной ветсертификации это средство превращается в очень мощный и эффективный инструмент обеспечения легальности производства, в первую очередь пищевой продукции и оборота продукции животного происхождения и животных. Он обеспечивает прослеживаемость в режиме реального времени.
Это значит, что если где-то существует подпольная бойня, то при системе прослеживаемости продукции ей некуда будет деть продукты убоя, мясо например. Их же теперь надо будет сертифицировать, иначе появятся серьезнейшие проблемы с реализацией. Если где-то есть колбасный цех, который выпускает тонны и тонны колбасы, не закупая при этом мяса, то эту колбасу невозможно будет легализовать и продать. Если где-то есть некий молокоперерабатывающий цех, куда поступает мало молока и много пальмового масла и который при этом выпускает много сливочного масла, то к этому маслу, к его составу мгновенно возникнут вопросы у Роспотребнадзора.
Если где-то плавает корабль, который поймал в соответствии с разрешениями 500 тонн минтая и с него за это же время продано 80 тонн икры минтая, то у Росрыболовства тут же возникнут серьезные вопросы к нему, потому что из такого количества рыбы невозможно произвести столько икры.
Все эти "инновации" будут сразу же выявлены в результате ветеринарной электронной сертификации.
Кстати, о пальмовом масле. По данным Росстата, за 8 месяцев его поставки в Россию увеличились более чем на 45%. И что? У нас полки магазинов ломятся от пальмового масла и продукции из него? Нет. А куда оно тогда идет?
Вот именно обеспечение прослеживаемости с ее прикладными возможностями - этот "побочный эффект" ветеринарной сертификации - и есть, очевидно, источник основных проблем при ее внедрении. Это видно и по подбору противников электронной ветеринарной сертификации.
Причем мне нет даже нужды их перечислять, они все сами обозначились и высказывают свое мнение вслух и публично.
Из представителей реальных секторов экономики и оборота это, во-первых, производители молочных продуктов. Именно в этом секторе, по данным Роспотребнадзора, самая тяжелая ситуация с фальсификацией продукции. По некоторым товарным группам она доходит до 85%. При введении электронной ветсертификации, причем бесплатной для производителей, пути фальсификации будут перекрыты.
При этом владельцы компаний, которые производят сырое молоко, не против электронной ветсертификации. Для нас это сигнал того, что на фермах у нас почти нет фальсификации продукции, а идет она в процессе переработки.
Во-вторых, это рыбодобывающие компании. При введении электронной ветсертификации им станет очень сложно легализовать незаконно добытое. При этом рыбопереработчики – за такую ветсертификацию и активно помогают нам в процессе ее внедрения. Это естественно: рыбопереработчики, которые не связаны непосредственно с добычей рыбы и других водных животных, заинтересованы в легальности и безопасности сырья для своего производства.
Во всех остальных секторах реального производства предприниматели, их ассоциации за внедрение электронной ветеринарной сертификации и прослеживаемости на ее основе. И они активнейшим образом помогают нам.
- Поддержка в органах власти есть?
- На уровне министерств за, естественно, Минсельхоз. ФАС хорошо помогает, а также ФСБ, ФТС, Минздрав. Остальные федеральные ведомства, которые имеют отношение к согласованию новой редакции правил ветеринарной сертификации, довольно индифферентны, не мешают или слегка помогают.
Минпромторг не против в принципе, но так как он тяготеет к техрегулированию, а не к СФС–сфере (санитарные, ветеринарно-санитарные и фитосанитарные меры и требования), а ветеринарная сертификация как раз лежит в СФС-сфере, то его позиция двойственна и иногда создает препятствия на пути внедрения.
В Минэкономразвития активно помогают департамент госрегулирования в экономике, департамент торговых переговоров, департамент координации, развития и регулирования внешнеэкономической деятельности. Некоторые другие, не будучи противниками в принципе, тормозят. Возможно, сами того не желая или не понимая.
Также за оба имеющих отношения к проблеме департамента Комиссии ЕврАзЭС.
С Росрыболовством, с одной стороны, мы взаимодействуем в ходе совместной работы по созданию механизмов и технологий, которые обеспечивают прослеживаемость продукции, и уже совсем скоро будем иметь практические положительные результаты этого взаимодействия.
С другой стороны, Росрыболовство упорно фрондирует против Минсельхоза и утверждает вопреки его официальной позиции, что ни ветеринарная сертификация, причем любая - электронная или бумажная, ни ветеринарный контроль и надзор при добыче и обороте рыбы вообще не нужны. А контроль безопасности должен осуществлять Роспотребнадзор.
То есть Росрыболовство имеет позицию, очень похожую на позицию той части рыбопромышленников, которые занимаются в основном добычей рыбы и других водных животных. Разница лишь в том, что рыбопромышленники против любого государственного контроля, а Росрыболовство против государственного ветеринарного надзора и контроля. А вот идею обеспечения прослеживаемости продукции это ведомство поддерживает, что внушает нам сдержанный оптимизм.
- А какова позиция Роспотребнадзора? Ведь ветеринарная сертификация распространяется и на готовую продукцию, контроль за безопасностью которой осуществляет эта федеральная служба.
- Самая резкая и непримиримая. Роспотребнадзор против ветеринарной сертификации, исключая ветсертификацию живых животных вообще и электронной ветсертификации в частности. Это еще можно объяснить ведомственными интересами самого Роспортребнадзора, который упорно видит в нас соперника, а не союзника.
Но вот что уж никак нельзя объяснить с разумной точки зрения, так это то, что Роспотребнадзор против обеспечения прослеживаемости вообще, в том числе и против обеспечения прослеживаемости продукции животного происхождения, предназначенной в пищу людям. Причем он резко против и не раз об этом заявлял. Это при том, что все развитые страны мира идут по пути обеспечения прослеживаемости продукции животного происхождения как основы обеспечения пищевой и биологической безопасности.
Что касается органов госвласти субъектов Федерации, то тут картина неоднозначная, но в целом вполне понятная. В большинстве регионов и сами органы управления ветеринарией, и администрации привыкли видеть в ветсертификации источник дохода. Они, как люди разумные, ответственные и практичные, конечно, не ставят вопрос о ненужности ветсертификации, потому что сами же ее и осуществляют. Они не возражают в принципе против электронной ветсертификации. Не возражают потому, что просто аргументов разумных нет и альтернатив разумных тоже не видно.
Они согласны, что эту ветсертификацию надо вводить. Но не сейчас. Когда-нибудь потом, когда все без исключения уголки нашей необъятной страны будут обеспечены надежным доступом к интернету, когда ветеринары, даже глубоко пенсионного возраста, начнут привычно пользоваться компьютерами…
Исключение составляют госветслужба и правительство Москвы. Они много лет назад сознательно заняли правильную с точки зрения обеспечения безопасности позицию и никогда не извлекали доходов из ветсертификации. По этой причине они за ее техническое усовершенствование и снижение трудозатрат на нее. И активно нам в этом процессе помогают.
Исключение также составляют немногочисленные госветслужбы двух групп регионов.
Первая – регионы со столь развитым животноводством, что электронная ветсертификация и прослеживаемость для них - это совершенно реальный механизм обеспечения собственного благополучия и экономической, а не только биологической и пищевой безопасности. Это прежде всего Белгородская область.
Вторая – экономически мощные регионы с большим бюджетом госветслужбы и с крайне высокой заинтересованностью в обеспечении пищевой безопасности, имеющие сильное руководство как в лице главы администрации региона, так и в лице главного госветинспектора. Для них потери средств за счет платной сертификации на бумаге совсем не критичны. Зато они хорошо понимают, как важно для них реальное обеспечение пищевой безопасности. Примером этого является Краснодарский край.
- Получается, что противников электронной ветсертификации гораздо меньше, чем союзников? И что они такие сильные, что годами держат оборону в меньшинстве?
- Держат, и еще как. Значит, сильные.
Меньше их или не меньше? Наверное, меньше. И потому мы хоть и обидно медленно, но продвигаемся вперед.
Пока мы не всех интересантов видим. Когда анализируешь сложившуюся ситуацию, суммируешь все факты этого противостояния, то остается некий привкус. Вот, к примеру, в противостоящей группе рыбодобытчиков очень сильно влияние зарубежного капитала. В группе молокопереработчиков примерно та же ситуация.
- И каковы на этом фоне ваши ожидания? Что ждет потребителей?
- Ждет электронная ветсертификация и национальная система обеспечения прослеживаемости животных и продукции животного происхождения. Им нет альтернативы, и это непременно будет. Весь вопрос - когда.
Хотелось бы, чтобы при нас, скоро и логично. То есть по всему обороту продукции животного происхождения – от выращивания животного до готовой продукции, выработанной из него.
Получится ли логично на деле - не знаю. Вполне может оказаться, что вводиться электронная сертификация и прослеживаемость будут поэтапно и что две сферы - рыба и молоко – от этого процесса отстанут.
Надеюсь, что в 2014 году процесс все же начнется, а в 2016 году завершится.
Источник: interfax
В последнее время идет много споров вокруг введения электронной ветеринарной сертификации продукции животноводства и продуктов питания. Ее сторонники доказывают необходимость этой системы для обеспечения пищевой и биологической безопасности в стране, а также для снижения финансовой нагрузки для бизнеса за счет отказа от платных бумажных ветсертификатов.
Но есть и противники, которые видят во введении этой сертификации дополнительный контроль, излишнее административное давление.
О том, что представляет собой ветеринарная сертификация продукции животноводства в электронном виде, какие преимущества она дает для бизнеса и защиты продовольственного рынка и что препятствует ее введению в России, "Интерфаксу" рассказал заместитель руководителя Россельхознадзора Николай Власов.
- Вопрос о необходимости введения электронной сертификации обсуждается уже много лет. С одной стороны, бизнес жалуется на огромные затраты, связанные с необходимостью оформлять сертификаты в бумажном виде, с другой – Россельхознадзор создает технические средства для этого нововведения. А дело не движется. В каком состоянии эта проблема сейчас? - Вопрос этот действительно, как говорят, с бородой. Ему уже много лет, и все эти годы было множество обсуждений, поручений, собраний, совещаний. Но если не считать наших усилий по созданию технических и технологических средств обеспечения ветеринарной сертификации на новый, современный лад, то других практических действий не было.
Современный этап этого многотрудного процесса можно назвать периодом ожиданий и разочарований, поскольку он создает впечатление: ну вот-вот что-то кардинально изменится… И опять ничего не меняется.
В результате на сегодня ветеринарная сертификация представляет собой все тот же высокозатратный, низкотехнологичный, коррупциогенный механизм, который далеко не в полной мере обеспечивает выполнение тех функций, которые он должен исполнять. А это важнейшие функции – обеспечение пищевой и биологической безопасности, прослеживаемости животных и продукции животного происхождения. Причем прослеживаемость – это фундамент всех современных схем обеспечения пищевой и биологической безопасности, которые созданы в передовых странах мира. При этой системе потребитель имеет полную информацию о продукции – от сырья, из которого она изготовлена, до прилавка.
- В чем причина торможения? Ведь поручений о введении этой системы было дано немало.
- Поручения давались не раз, не два и даже не три. Причем совершенно всеми высшими должностными лицами государства, которые имели или имеют отношение к этим вопросам. Однако, несмотря на это, электронная ветеринарная сертификация так и не введена, хотя технические условия для этого мы давно создали. Россельхознадзор уже четвертый год проводит весь объем ветеринарной сертификации, за который отвечает, в электронном виде.
Но, поскольку бесплатная электронная сертификация не легализована, мы вынуждены распечатывать эти сертификаты на дорогой бумаге, а бизнес вынужден платить и за бланки, и за их оформление, которым занимаются региональные ветеринарные службы.
Причин торможения много, но одна из них в том, что путь к ветеринарной сертификации в электронном виде преградили большие деньги. Настолько большие, что пока перевешивают все распоряжения. Будем надеяться, что только пока.
- И все-таки насколько большие?
- Большей частью мы имеем лишь оценочные величины. Достаточно точно известны лишь затраты на приобретение бланков, которые используются при бумажной сертификации, и оплата оформления бумажных сертификатов на этих бланках. В прошлом году, например, было выпущено 57 млн бланков, это примерно 1,5 - 2 млрд рублей. Эти деньги изъяты из сельского хозяйства и пищевого производства и при "помощи" госветслужб регионов, которые занимаются оформлением ветсертификатов, перекочевали в бюджеты компаний, выпускающих полиграфическую продукцию.
Услуги по заполнению бланков оцениваются примерно в 7 - 8 млрд рублей за год. Эти деньги также изымаются из реального сектора и используются для финансирования субъектовых госветслужб. Хотя такое финансирование, а подчеркну, что это финансирование обеспечения безопасности, должно осуществляться за счет бюджетов регионов.
Есть еще и косвенные затраты на оформление сертификатов. Их величину мы подсчитать, естественно, не можем. Но бизнес-сообщество оценивает их примерно в 20 млрд рублей в год. Эти деньги также изымаются из сельского хозяйства и пищевого производства и идут не совсем понятно на что. Но большей частью исполняют роль восполнителя затрат региональных бюджетов.
Но, как оказалось, даже не это главные причины торможения. Главное вообще лежит не в сфере ветеринарии.
Так получилось, что в предыдущие годы основных интересантов мы еще и не видели в полном объеме, только догадывались о них. Сейчас, в решающей фазе борьбы за внедрение прослеживаемости на основе электронной ветеринарной сертификации, они сами себя обозначили, ополчившись против электронной ветеринарной сертификации сами и подключив к процессу "ополчения" тех, через кого они могут оказывать свое влияние на процесс принятия решений.
Дело вот в чем. В России так исторически сложилось, что ветсертификат – это не только средство удостоверения безопасности продукции, но еще и средство обеспечения прослеживаемости. При введении электронной ветсертификации это средство превращается в очень мощный и эффективный инструмент обеспечения легальности производства, в первую очередь пищевой продукции и оборота продукции животного происхождения и животных. Он обеспечивает прослеживаемость в режиме реального времени.
Это значит, что если где-то существует подпольная бойня, то при системе прослеживаемости продукции ей некуда будет деть продукты убоя, мясо например. Их же теперь надо будет сертифицировать, иначе появятся серьезнейшие проблемы с реализацией. Если где-то есть колбасный цех, который выпускает тонны и тонны колбасы, не закупая при этом мяса, то эту колбасу невозможно будет легализовать и продать. Если где-то есть некий молокоперерабатывающий цех, куда поступает мало молока и много пальмового масла и который при этом выпускает много сливочного масла, то к этому маслу, к его составу мгновенно возникнут вопросы у Роспотребнадзора.
Если где-то плавает корабль, который поймал в соответствии с разрешениями 500 тонн минтая и с него за это же время продано 80 тонн икры минтая, то у Росрыболовства тут же возникнут серьезные вопросы к нему, потому что из такого количества рыбы невозможно произвести столько икры.
Все эти "инновации" будут сразу же выявлены в результате ветеринарной электронной сертификации.
Кстати, о пальмовом масле. По данным Росстата, за 8 месяцев его поставки в Россию увеличились более чем на 45%. И что? У нас полки магазинов ломятся от пальмового масла и продукции из него? Нет. А куда оно тогда идет?
Вот именно обеспечение прослеживаемости с ее прикладными возможностями - этот "побочный эффект" ветеринарной сертификации - и есть, очевидно, источник основных проблем при ее внедрении. Это видно и по подбору противников электронной ветеринарной сертификации.
Причем мне нет даже нужды их перечислять, они все сами обозначились и высказывают свое мнение вслух и публично.
Из представителей реальных секторов экономики и оборота это, во-первых, производители молочных продуктов. Именно в этом секторе, по данным Роспотребнадзора, самая тяжелая ситуация с фальсификацией продукции. По некоторым товарным группам она доходит до 85%. При введении электронной ветсертификации, причем бесплатной для производителей, пути фальсификации будут перекрыты.
При этом владельцы компаний, которые производят сырое молоко, не против электронной ветсертификации. Для нас это сигнал того, что на фермах у нас почти нет фальсификации продукции, а идет она в процессе переработки.
Во-вторых, это рыбодобывающие компании. При введении электронной ветсертификации им станет очень сложно легализовать незаконно добытое. При этом рыбопереработчики – за такую ветсертификацию и активно помогают нам в процессе ее внедрения. Это естественно: рыбопереработчики, которые не связаны непосредственно с добычей рыбы и других водных животных, заинтересованы в легальности и безопасности сырья для своего производства.
Во всех остальных секторах реального производства предприниматели, их ассоциации за внедрение электронной ветеринарной сертификации и прослеживаемости на ее основе. И они активнейшим образом помогают нам.
- Поддержка в органах власти есть?
- На уровне министерств за, естественно, Минсельхоз. ФАС хорошо помогает, а также ФСБ, ФТС, Минздрав. Остальные федеральные ведомства, которые имеют отношение к согласованию новой редакции правил ветеринарной сертификации, довольно индифферентны, не мешают или слегка помогают.
Минпромторг не против в принципе, но так как он тяготеет к техрегулированию, а не к СФС–сфере (санитарные, ветеринарно-санитарные и фитосанитарные меры и требования), а ветеринарная сертификация как раз лежит в СФС-сфере, то его позиция двойственна и иногда создает препятствия на пути внедрения.
В Минэкономразвития активно помогают департамент госрегулирования в экономике, департамент торговых переговоров, департамент координации, развития и регулирования внешнеэкономической деятельности. Некоторые другие, не будучи противниками в принципе, тормозят. Возможно, сами того не желая или не понимая.
Также за оба имеющих отношения к проблеме департамента Комиссии ЕврАзЭС.
С Росрыболовством, с одной стороны, мы взаимодействуем в ходе совместной работы по созданию механизмов и технологий, которые обеспечивают прослеживаемость продукции, и уже совсем скоро будем иметь практические положительные результаты этого взаимодействия.
С другой стороны, Росрыболовство упорно фрондирует против Минсельхоза и утверждает вопреки его официальной позиции, что ни ветеринарная сертификация, причем любая - электронная или бумажная, ни ветеринарный контроль и надзор при добыче и обороте рыбы вообще не нужны. А контроль безопасности должен осуществлять Роспотребнадзор.
То есть Росрыболовство имеет позицию, очень похожую на позицию той части рыбопромышленников, которые занимаются в основном добычей рыбы и других водных животных. Разница лишь в том, что рыбопромышленники против любого государственного контроля, а Росрыболовство против государственного ветеринарного надзора и контроля. А вот идею обеспечения прослеживаемости продукции это ведомство поддерживает, что внушает нам сдержанный оптимизм.
- А какова позиция Роспотребнадзора? Ведь ветеринарная сертификация распространяется и на готовую продукцию, контроль за безопасностью которой осуществляет эта федеральная служба.
- Самая резкая и непримиримая. Роспотребнадзор против ветеринарной сертификации, исключая ветсертификацию живых животных вообще и электронной ветсертификации в частности. Это еще можно объяснить ведомственными интересами самого Роспортребнадзора, который упорно видит в нас соперника, а не союзника.
Но вот что уж никак нельзя объяснить с разумной точки зрения, так это то, что Роспотребнадзор против обеспечения прослеживаемости вообще, в том числе и против обеспечения прослеживаемости продукции животного происхождения, предназначенной в пищу людям. Причем он резко против и не раз об этом заявлял. Это при том, что все развитые страны мира идут по пути обеспечения прослеживаемости продукции животного происхождения как основы обеспечения пищевой и биологической безопасности.
Что касается органов госвласти субъектов Федерации, то тут картина неоднозначная, но в целом вполне понятная. В большинстве регионов и сами органы управления ветеринарией, и администрации привыкли видеть в ветсертификации источник дохода. Они, как люди разумные, ответственные и практичные, конечно, не ставят вопрос о ненужности ветсертификации, потому что сами же ее и осуществляют. Они не возражают в принципе против электронной ветсертификации. Не возражают потому, что просто аргументов разумных нет и альтернатив разумных тоже не видно.
Они согласны, что эту ветсертификацию надо вводить. Но не сейчас. Когда-нибудь потом, когда все без исключения уголки нашей необъятной страны будут обеспечены надежным доступом к интернету, когда ветеринары, даже глубоко пенсионного возраста, начнут привычно пользоваться компьютерами…
Исключение составляют госветслужба и правительство Москвы. Они много лет назад сознательно заняли правильную с точки зрения обеспечения безопасности позицию и никогда не извлекали доходов из ветсертификации. По этой причине они за ее техническое усовершенствование и снижение трудозатрат на нее. И активно нам в этом процессе помогают.
Исключение также составляют немногочисленные госветслужбы двух групп регионов.
Первая – регионы со столь развитым животноводством, что электронная ветсертификация и прослеживаемость для них - это совершенно реальный механизм обеспечения собственного благополучия и экономической, а не только биологической и пищевой безопасности. Это прежде всего Белгородская область.
Вторая – экономически мощные регионы с большим бюджетом госветслужбы и с крайне высокой заинтересованностью в обеспечении пищевой безопасности, имеющие сильное руководство как в лице главы администрации региона, так и в лице главного госветинспектора. Для них потери средств за счет платной сертификации на бумаге совсем не критичны. Зато они хорошо понимают, как важно для них реальное обеспечение пищевой безопасности. Примером этого является Краснодарский край.
- Получается, что противников электронной ветсертификации гораздо меньше, чем союзников? И что они такие сильные, что годами держат оборону в меньшинстве?
- Держат, и еще как. Значит, сильные.
Меньше их или не меньше? Наверное, меньше. И потому мы хоть и обидно медленно, но продвигаемся вперед.
Пока мы не всех интересантов видим. Когда анализируешь сложившуюся ситуацию, суммируешь все факты этого противостояния, то остается некий привкус. Вот, к примеру, в противостоящей группе рыбодобытчиков очень сильно влияние зарубежного капитала. В группе молокопереработчиков примерно та же ситуация.
- И каковы на этом фоне ваши ожидания? Что ждет потребителей?
- Ждет электронная ветсертификация и национальная система обеспечения прослеживаемости животных и продукции животного происхождения. Им нет альтернативы, и это непременно будет. Весь вопрос - когда.
Хотелось бы, чтобы при нас, скоро и логично. То есть по всему обороту продукции животного происхождения – от выращивания животного до готовой продукции, выработанной из него.
Получится ли логично на деле - не знаю. Вполне может оказаться, что вводиться электронная сертификация и прослеживаемость будут поэтапно и что две сферы - рыба и молоко – от этого процесса отстанут.
Надеюсь, что в 2014 году процесс все же начнется, а в 2016 году завершится.
Источник: interfax
Источник: http://www.usapeec.ru
